Сметая запреты: очерки русской сексуальной культуры XI–XX веков. Наталья Васильевна Пушкарева

составленных собственно на Руси, за то, что «жена некая с четьвероногым скотом блуд сътворит», полагался всего лишь сорокадневный пост, а Устав князя Ярослава Владимировича (XII век) назначал и вовсе лишь двенадцатигривенный штраф в пользу митрополита163.

      В источниках допетровского времени (X–XVII века) практически не упомянуто лесбиянство, хотя гомосексуальные контакты монахов и мирян никогда не выходили из поля зрения церковных дидактиков. Меньшая наказуемость женской однополой любви по сравнению с мужской была характерна и для западноевропейских пенитенциарных кодексов164. Лесбиянство не имело в Древней Руси и Московии своего наименования (мужской гомосексуализм выражался термином мужеблудие, мужеложьство), и лишь когда оно переходило в рукоблудие, считалось предосудительным. Ласки же и поцелуи между девочками составляли, как правило, обязательную часть многих народных игр, в том числе предсвадебных (например, в «жениха и невесту»), так что некоторые церковные деятели даже в случае лишения участниц этих игр «девства», назначали за это очень легкое наказание, не сравнимое с обычными случаями добрачного секса165.

      При сопоставлении размеров церковной епитимьи за воспрещенные формы секса бросаются в глаза очень жесткие – по сравнению с перечисленными выше наказаниями за анальный и оральный секс, мастурбацию и тому подобное – кары за инцестуозное общение, к которому относили даже объятия и поцелуи, не говоря уже о «съвокуплениях». Перечисление епитимий за инцест с близкими и двоюродными родственниками составляло едва ли не основную часть любого сборника исповедных вопросов, а запрещения иметь какие-либо отношения с людьми, близкими по родству или свойству до шестого колена, переходили в этих памятниках из столетия в столетие. По подсчетам французских специалистов, подобный запрет исключал вступление в брак с как минимум 10 687 мужчинами и женщинами166, что было практически немыслимо исполнить. И все же и на Руси, и в Московии старались соблюдать запрет и не заключать близкородственных браков. Не случайно русские летописи XI–XVI веков не приводят примеров браков между лицами, состоящими даже в двоюродном родстве, что было типично для западной демографической истории167. В фольклорном же материале тема сексуальных контактов с близкими родственниками и родственницами практически не прослеживается.

      Для того чтобы искоренить инцест, покаянная литература вводила исключительно строгие наказания не только за родственные венчания, но и за блуд «нецих» с родителями, детьми, сестрами, братьями, шуринами, дядьями, тещей, свекровью и другими «ближиками». Народный юмор, подчеркивая распространенность «от века» сексуальных контактов с родственниками по свойству, свидетельствовал: «Аще кум куму не ебе, не буде у небе»168. Жестче всего церковью наказывалось вступление в сексуальный контакт сына с матерью или «дщери» с отцом (двадцать лет епитимьи,

163

Алмазов А. Указ. соч. С. 144, 147; ПРП. Вып. 2. С. 96.

164

Brown J. C. Immodest Acts: The Life of a Lesbian Noon in Renaissance Italy. New York, 1986. P. 11–13.

165

Покровская В. Л. История о российском дворянине Фроле Скобееве // Труды Отдела древнерусской литературы Института русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР (далее ТОРДЛ). Т. XIX. Л., 1934. С. 422–423; РИБ. T. VI. С. 62. Ст. 23–24.

166

Flandrin J.-L. Familles: Parenté, maison, sexualité dans l’ancienne société. Paris: Hachette, 1976. P. 31.

167

Подробнее см.: Puschkareva N. Sexualbeziehungen im Alten Russland (X–XV Jh.) // Jahrbuch Geschichte Osteuropas. Zurich, 1994. V. 38. Hf. 2; о династических браках и отсутствии в них близкородственных связей см.: Kollmann N. S. The Boyar Clan and Court Politics: The Founding of the Moskovite Polical System // Cahiers du Monde russe et soviétique. 1982. V. 23. № 1. P. 5–31; Eadem. The Seclusion of Elite Moskovite Women // Russian History. Columbus (OH), 1983. V. 10. Part 2. P. 170–188.

168

Алмазов А. Указ. соч. С. 44.