Кроссовер. Кваме Александер

обивая мячу.

      Зачем эти ТОЛЧКИ?

      Зачем вставать у меня НА ПУТИ?

      Смирись, дядя, – моим стуком все твои блоки легко ПРОДОЛБИТЬ.

      Будь осторожен,

              я иду БЕШЕНО,

              крест НА КРЕСТ веду,

      это так чуть рисуюсь, конечно же.

      НЫРЯЮ и резко меняю НАПРАВЛЕНИЕ,

      С

          К

              Р

                  И

      П

      о паркет говорит, что мечешься ты

              В СМЯТЕНИИ,

      проскальзываешь по полу и видишь,

      как я, всех обойдя, врываясь на финиш,

      ровно вколачиваю мяч…

      им запечатав корзину

      Бррааааааач.

      Меня зовут Джош Белл,

      но по жизни я преуспел

      как Филси МакНасти, ведь каждый чел

      усвоить сумел на площадке,

      что в игре я МакГрязно Гадкий —

      уделываю максимально грязно так, что стыдно всем

                                    на баскетбольной грядке.

      Мои дреды уже до плеч, и сам я гигант.

      Смотри, я как новый Леброн, Крис Пол и Кевин Дюрант.

      Но помни о крутых мужиках.

      Так обычно начинает батя хвастаться о тех годах,

      когда под кольцом они мол наводили страх

      вместе с Мэджиком и Зэ Гоатом, то бишь Козлом,

      и я стебусь над отцом:

      Про этот старый зверинец потом парь мелких ребят,

      а я, знаешь, сам играю «улётно», как у вас,

                                    стариков, говорят.

      Мама тут добавляет в своём для матери странном стиле,

      всё сравнивая с автомобилем:

      Твой отец Шеветт, и пробег его многомилен.

      Ты новый Корветт, только-только с витрины.

      Как лимонный пирог, свежий и лёгкий в игре,

                                    легко попадаешь в корзину.

      Но так о моей игре только маме сюсюкаться можно.

      Другим я с этим советую ооочень быть осторожным,

      а то ведь с ними случится, как с моим мячом вдруг —

      из которого о площадку выколачиваю последний дух.

      И знаешь, как на распродаже покупатель-ловкач

      драгоценность хватает, так же я, подобрав резко мяч,

      пуляю по траектории его, как ракету, —

                                    виден лишь огненный шлейф;

      В цель входит ровненько – обода кольца не задев.

      Как я получил свою кличку

      По джазу я не рублюсь, не то что папа, —

      Выдал тут мне, врубив альбом Хораса Сильвера – джаз-музыканта:

      Джош, слышишь, как этот чувак свободно и быстро ловчит с пианино,

      типа, как вы с Джэй-Би рулите ситуацией под корзиной.

      Да, Пап, вроде, он Ок. Серьёзно, сынок?! Ну если ты решил в один слог

      его оценить, то точнее было б сказать, что он Бог:

      величие из пианино Хораса Сильвера прёт мега драйвово,

      тебе, дай Бог, хотя б в половину играть в баскет так клёво.

      Пап, сейчас уже «мега драйвово» и «клёво» не говорят.

      А стоило бы, ведь этот чувак сидя играет драйвовее, чем прыгая ты и твой брат.

      Смешно, пап, или, чтоб тебе было понятней, – балдёж!

      Эй, молодёжь?! Что, пап? А вот что: давай-ка, Джош,

      следующую песню я посвящу тебе.

      Ну и что там следующей? Ооо, эта песня вообще

      лучшая на этом сильверовском альбоме

      и такая фанковая: «FILTHY McNASTY» называется. Теперь меня так называют дома, в школе и на стадионе.

      Сначала

      погоняло это мне нравилось мало —

      в столовке, в автобусе и в тубзике с этой кличкой мелкота меня доставала.

      Да что там, бывало даже и Мама стебала нормально —

      говорила: Джоши, эта кличка для тебя идеальна:

      В шкафу разбирал свои шмотки ты, дай вспомнить, примерно… да никогда;

      и как грязнуле положено – обёртки батончиков и крошки на постели всегда.

      Но вот со временем – как круче у меня стало с игрой —

      кличка МакНасти, мол – Мерзкий и Грязный, стороной сыграла другой.

      И хотя не особо я респектую весь этот вот джааазз,

      Когда делал подбор, отбирал мяч и забивал, Папа

                                    вскакивал