Счастье на бис. Юлия Волкодав

выслушают.

      До дамской комнаты Сашка все-таки прогуливается, только чтобы его не обманывать. Долго стоит у зеркала, рассматривая свое отражение. Ишь ты. Маникюр у нее, костюм. Ну осталось волосы до попы отрастить и губы накачать. Нет, последнее ему не понравится, он ярый противник пластики. Хотя Сашка подозревает, что, если бы не диабет и хреновая заживляемость, он бы первый бежал подтягивать, утягивать, натягивать. Когда работал, конечно. Но коль ему нельзя, то и у других осуждает. Сокровище ни разу не толерантное.

      Назад идет с мыслью, что можно успеть какой-нибудь бургер перехватить, пока он там десять пар перемеряет. Но Всеволод Алексеевич шагает ей навстречу. В руках два пакета. На удивление быстро.

      – Всё удачно? – осведомляется она.

      – Вполне. Возьми, пожалуйста.

      Протягивает один пакет ей. Сашка машинально берет. Машинально же заглядывает внутрь, достает коробку.

      – К костюму, – невозмутимо сообщает он. – Прости, ты ушла, я взял на свой вкус.

      «Прости», ага! А так бы он на ее вкус взял! Впрочем, они уже выяснили, что разница тут не большая, если только в цене. Туфли. Не лодочки, не на шпильке, на которой она бы все равно не смогла ходить. А ровно такие, какие ей всегда нравились. Похожие на мужские, с длинным тупым носом, шнуровкой на подъеме и широким устойчивым каблуком.

      – Всеволод Алексеевич, вы… Ну куда я во всем этом буду ходить?

      – Куда угодно! Хоть бы и за хлебом. Но в целом согласен, культурного досуга нам с тобой не хватает. Пойдем на концерт Соколовского?

      И оба начинают ржать как сумасшедшие.

      Май

      – С праздником, Всеволод Алексеевич. Вы, главное, будьте здоровы.

      Сегодня вместо «доброго утра». Улыбается, довольный. К завтраку вышел в белой рубашке. А если соберутся гулять, то еще и пиджак с орденами наденет. Есть у него такой, особый. К которому раз и навсегда ордена прикручены, чтобы каждый год не мучиться. Тяжеленный.

      Как его песочили в интернете за этот пиджак, когда он работал. Хотя надевал его Туманов раз в год и не на главный праздничный концерт на Красной площади, а на тот, локальный, поселковый, который сам же устраивал и который так Сашку раздражал. Звенел наградами в узком кругу. И Сашка не знала, как к этому относиться. Ведь его награды. Да, не в Великую Отечественную полученные. Но полученные же, не на рынке купленные. Одну можно даже считать «боевой», за выступления в Афганистане. Да, не стрелял – пел. Но, думается, толку от него как от певца там было больше, чем возьми он автомат. И действительно рисковал, далеко не все артисты соглашались туда ехать. Остальные награды за заслуги перед государством и искусством. И тоже ведь не с неба на него упавшие. Другой вопрос, уместно ли надевать их в День Победы. Вроде как наравне с ветеранами. Которых почти не осталось. И большая часть публики на концертах для ветеранов состоит, в лучшем случае, из детей войны. К которым он тоже относится. И Сашка не случайно его поздравляет. Для него это не абстрактный праздник, а самые настоящие живые воспоминания.

      Сейчас