Волшебные неудачники. Карты раскрыты!. Нил Патрик Харрис

он хотел приготовить, а когда подошли к кассе, лицо продавца показалось нам… странным. Глаза у него были стеклянные, словно он смотрел куда-то вдаль. А ещё он что-то шептал.

      Картер побелел как полотно.

      – Что я наделал?

      – То же говорила и миссис Мэлони, когда напала на меня! – воскликнула Ридли.

      Лейла быстро кивнула, пуговицы на её пиджаке зазвенели, она невольно поёжилась.

      – Затем он перевернул наши корзинки и высыпал все продукты на пол!

      – Фу, как грубо! – заметил Олли.

      Картер зло фыркнул.

      – После этого Брэдли посмотрел на другого мистера Вернона и улыбнулся. И спросил: «Могу ли я вам чем-нибудь помочь?», словно мы только-только вошли в магазин и ещё ничего не взяли. Пришлось указать ему на бардак, который он же и устроил!

      – Брэдли извинялся снова и снова, – продолжила Лейла, – и помог нам собрать все продукты заново. Думаешь, его тоже загипнотизировали?

      Ридли задумчиво барабанила пальцами по колесу коляски.

      – Калаган произнёс в день взрыва. «Я Данте Вернон. Что я наделал?» Думаю… думаю, он знает, что мы всё ещё вместе.

      Тео прочистил горло.

      – Кое-что похожее произошло на прошлой неделе, на выходных, когда родители отвезли меня на концерт симфонического оркестра в том переделанном амбаре за городом. Один из билетёров… Он всё время шептал, но я не смог разобрать, что именно, и лицо у него было странное. Он подошёл к нам и затем просто… врезался в меня. Чуть не уронил со стула. Я думал, он просто споткнулся, но теперь…

      Иззи перегнулась через Ридли и ущипнула брата за руку.

      – Ой! – тот вскрикнул, но Иззи шикнула на него, сурово нахмурив брови.

      – На одном из выступлений в фойе отеля к нам подошёл один из этих недовольных зрителей.

      – О, да, – Олли явно вспомнил, о чём идёт речь.

      – Или мы подумали, что это недовольный зритель. Вёл он себя именно так. Бормотал что-то непонятное. Это вполне могло быть «Что же я наделал». Я права, Олли?

      – Ну, так… – ответил Олли. – В смысле, всё так. А затем он начал подпевать нам, но текста песни не знал. А то, что он там выдумывал… скажем так, если бы это вдруг запели мы, нас бы немедленно уволили.

      – Уволили и втоптали в грязь, – шепнула Иззи, – родители нас тогда быстро оттуда увели. А потом, когда они потребовали извинений, мистер Арнольд сказал, что гость не помнит, чтобы он мешал выступлению, и что извинений не будет.

      Ридли кивнула.

      – Калаган явно что-то задумал.

      – Но зачем все эти нападения? – спросила Лейла, обхватив себя руками. – Чего он хочет? Он и так уже всё у нас отобрал. Мы больше не можем вместе заниматься магией. Мы даже просто не можем быть вместе.

      (Ох, Лейла. Как бы я хотел сказать тебе, что именно этого Калаган и желает – разделить тех, кто выступает против него. Заставить их чувствовать себя беспомощными и одинокими. И всё же Неудачники были друг у друга. Так же, как у тебя есть я, дорогой читатель. А ты есть у меня.)

      – Ему нравится хаос, который он создаёт, – сказал Тео, – должно