.

мяса.”

      "И Канту Луки." Я зачерпнула деревянной ложкой остатки твердой древесины и мяса.

      Изабель подмигнула мне. "Ну что ж, посмотрим, что из этого выйдет. Разложите его, давая каждому мужчине лишь немного.”

      “У нас еще осталась одна буханка хлеба." Я кивнула на свой сверток, лежащий на земле у костра. “Если они разозлятся на нас, мы можем выбросить его на тропу, и они все побегут, чтобы разорвать его, как Орда шакалов.”

      Лицо Изабель просветлело, и я подумала, что она рассмеется, но она не рассмеялась.

      "Ну же," с улыбкой сказала Изабель, "давай вернемся к работе.”

      * * * * *

      Где-то после полуночи ушли последние солдаты. Они дочиста вылизали все миски.

      Я была рада, что они ушли.

      Джабнет принялся убирать со стола, но Изабель остановила его, сказав, что он может подождать до утра. Мы втроем собрали все медяки и безделушки, которые мужчины оставили на столах, и сложили их вместе на краю первого стола. Затем мы с Джабнет сели напротив Изабель и стали смотреть, как она разбирает вещи.

      “Серебро." Она поднесла к свету большую блестящую монету.

      “По-моему, Ганнибал ее оставил," сказала я.

      "Неужели?" Изабель перевернула его, чтобы посмотреть на другую сторону. "Это Римская.”

      "Римская?”

      Она протянула мне монету. “Это люди по ту сторону моря. Те, кто победил генерала Гамилькара в последней войне.”

      "Он выглядит очень старым. Это лошадь с крыльями?”

      “Да," ответила Изабель. "Римляне называют его Пегасом. Сумасшедшие люди думают, что лошади могут летать.”

      На обратной стороне монеты были очертания лица мужчины и несколько слов по краю. "Кто это?" Спросила я, возвращая монету Изабель.

      " Какой-то мертвый римлянин." Она бросила монету обратно в кучу.

      “Я голоден," сказал Джабнет.

      Изабель оглядела все пустые миски, потом горшки у огня; они тоже были пусты. “Я тоже," сказала она, "но они съели все.”

      "Нет, они этого не сделали." я побежала за своим узелком от очага. Я принесла его обратно к столу и вытащила последнюю буханку хлеба. “Этого я спасла.”

      Изабель рассмеялась и взяла хлеб. Она разломила его, дав каждому из нас по большому куску хлеба, затем потянулась за кувшином на столе. Она встряхнула кувшин и обнаружила, что в нем еще осталось немного вина. Я взяла с другого стола три чаши для питья, и Изабель налила в них вино, разделив его поровну между тремя чашами.

      "Джабнет, принеси мне бурдюк с водой," сказала она.

      Он соскользнул со скамьи и, ссутулившись, направился к очагу, бормоча что-то о вине. Когда он вернулся с бурдюком для воды, Изабель разбавила вино; у нас с Джабнет его было гораздо больше, чем у нее.

      Мы ели хлеб, пока Изабель рассматривала пару сережек с большими золотыми петлями и гребень из слоновой кости.

      Я уже почти набралась храбрости, чтобы рассказать Изабель о вине, которое пролила на Элефант-Роу, когда она взяла кольцо из груды безделушек и отдала его Джабнет. Он изучил ее, потом