Олимпийское противостояние. Поколение победителей. Арсений Замостьянов

во всем мире будут интересоваться новостями странных потешных баталий? Этот парадокс всем известен по Куприну и по Лагину И по Ильфу-Петрову Да и второстепенные фельетонисты не молчали – вместе с песельниками. «В небе злая, грозовая панорама, мяч плывет у ворот по воде, но упрямо едет прямо на «Динамо» вся Москва, позабыв о дожде…». Большой спорт заставлял занятых взрослых людей запоминать «голы, очки, секунды», хранить в сознании и подсознании сотни имен, финтов, победных финишей со сломанной лыжной палкой и с исправной тоже. Я встречал стариков, которые, не присутствуя на соревнованиях, по рассказам очевидцев и скупым газетным заметкам, могли в деталях рассказать о схватках Королева, Балавадзе, Ялтыряна – старых советских боксеров и борцов. Впрочем, популярность атлетов была ощутимой уже в предреволюционной России.

      Киров принимает парад физкультурников. Художник А.Самохвалов, 1935 г.

      Цирковые борцы и силачи были в начале XX века настоящими любимцами публики, особенно – мальчишек. В популярной брошюре про борцов Иван Горчаковский опубликовал тогда вполне беспомощное для Серебряного века стихотворение, которое сохранило информацию о том, как публика воспринимала поединки цирковых мцыри:

      Золотые лампионы ярко вспыхнули венцом,

      Окружили великаны сцену сказочным кольцом…

      Вот красавец белоснежный, синеглазый славянин…

      Вот бурят, глаза косые, смугло-желтый сын равнин…

      Там японец словно бронза, знойный индус, черный негр…

      Снова белый… Желтокожий – печенег иль древний венгр?..

      Все уходят в громе марша, остаются только два:

      Смуглый венгр – от силы тяжкой он ступает чуть, едва,

      И его противник – стройный синеглазый славянин…

      Словно два оленя буйных, львы сверкающих долин!

      Тяжкий венгр плечом могучим, будто дуб березу, гнет,

      И противник белоснежный вот уж наземль тихо льнет…

      Но… мгновенье! Как тисками, он сжимает стан врагу, —

      И, смуглея тяжким телом, венгр лежит, что вепрь в логу!..

      Водопад рукоплесканий хлынул, – светел славянин!

      Он сияет, победитель, синеглазый сын равнин!

      Снова музыка играет – и выходят по два все —

      Великаны, исполины – в буйной силе и красе…

      Бьются, словно волны в море… Облегла толпа кольцом…

      Золотые лампионы увенчали их венцом.

      Пресса подхватила образ русских чемпионов-Иванов. Их, как в сказке, было семеро: Иван Яго, Иван Романов, Иван Шемякин, Иван Лебедев – дядя Ваня, Иван Поддубный, Иван Спуль и Иван Заикин. Реклама привлекала воспоминаниями о Древнем Риме: «Цирк с его амфитеатром переносит нас в отдаленную эпоху седого Рима». Чемпионов борцовской арены описывали лаконично и броско: «Иван Яго. Ослепительная звезда борцовского неба, а через 2–3 года яркое солнце. Олицетворение силы, ловкости, умения и храбрости. Начал жизнь деревенским пастухом