Похождения Тома Сойера. Марк Твен

бобы – это хорошо. Я сам испытал.

      – Ты? Каким способом?

      – Надо взять и разделить боб на две половинки, потом надрезать бородавку так, чтобы вытекло немного крови, и намочить кровью одну половинку боба, а потом вырыть ямку на перекрестке и закопать в нее ту половинку ночью, когда нет луны, а другую половинку сжечь. Понимаешь, та половинка, которая смазана кровью, будет все съеживаться да съеживаться, чтобы притянуть к себе другую половинку, а это поможет крови стянуть бородавку, и она живо сойдет.

      – Да, это верно, Гек, это верно; только, когда закапываешь, нужно говорить: «В землю боб, долой бородавка; не замай меня больше!» – так лучше выходит. Так и Джо Гарпер делает, а он был близ Кунвилля, да и где только не был. Но скажи – как же ты их сгоняешь дохлой кошкой?

      – Вот как. Возьми ты кошку и ступай, и приходи задолго до полуночи на кладбище, где похоронен какой-нибудь злодей; а когда настанет полночь, придет черт, а может и два, и три, только ты их не увидишь, а услышишь, словно бы ветер шумит, а может и разговор их услышишь; и как потащат они того молодца, ты швырни им вслед кошку и скажи: «Черт за телом, кошка за чертом, бородавка за кошкой, чур меня все вы!» Это всякую бородавку сгонит.

      – Должно быть, верно. Ты пробовал когда-нибудь, Гек?

      – Нет, но мне рассказала старуха Гопкинс.

      – Ну, значит, верно; ведь она, говорят, ведьма.

      – Говорят! Я это знаю, Том. Она заколдовала отца. Он сам сказывал. Идет он раз, – глядь, а она стоит и заколдовывает его. Он в нее камнем запустил, та увернулась.

      Что же ты думашь, в ту же ночь он свалился с навеса, на котором заснул пьяный, и сломал себе руку.

      – Экие страсти! Как же он узнал, что она его заколдовывает?

      – Отец говорит, что узнать не штука. Он говорит, что когда смотрят на тебя пристально, то значит заколдовывают, особенно если при этом бормочут. Потому что бормочут «Отче наш» навыворот.

      – Когда же ты думаешь испытать кошку, Гек?

      – Сегодня ночью. Я думаю, они придут сегодня ночью за старым Госсом Вильямсом.

      – Да ведь его схоронили в субботу! Разве они не утащили его в субботу ночью?

      – Эх, сказал тоже! Ведь до полуночи их сила не действует, а с полночи уже воскресенье начинается. По воскресеньям-то, я думаю, чертям не разгуляться.

      – Я и не подумал. Это верно. Можно мне с тобой?

      – Конечно, если не боишься.

      – Бояться! Есть чего! Ты мяукнешь?

      – Да, и ты мяукни в ответ, если удобно будет. А то я прошлый раз мяукал да мяукал, пока старик Гейс не швырнул в меня камнем, промолвив: «Черт бы побрал этого кота!» За это я пустил ему кирпичом в окошко. Только ты никому не сказывай.

      – Не скажу. Я не мог мяукать в тот раз потому, что тетя с меня глаз не спускала, но сегодня мяукну.

      – А что это у тебя, Гек?

      – Ничего, клещ.

      – Где ты его поймал?

      – В лесу.

      – Что возьмешь за него?

      – Не знаю. Мне не хочется продавать.

      – Твое дело. Клещик-то маленький.

      – Чужого-то клеща всякий может охаять. Я им доволен. для меня он хороший клещ.

      – Да