Идущие на смех. Александр Каневский

бы Костюков дочитал записку до конца, он бы обязательно вспомнил, кого называл крестницей. Но он спешил, он мысленно был уже в Сочи. И на записке появилась резолюция: «В отдел кадров. Разобраться».

      Через десять минут на площадь с воем ворвалась «скорая помощь»…

      Это были совсем не злые люди. Узнав о несчастье, они бросили все дела и примчались в больницу. Они сидели в вестибюле на длинном белом диване. Каждого мучили угрызения совести.

      – Я ей даже не предложил чашку кофе… Я разговаривал так, что и у моего крокодила мог быть инфаркт!..

      – Это я убила её, я!.. Она пришла ко мне, к подруге, за помощью, а я предала её… Из-за какого-то звания!

      – Да пропади оно пропадом, это море!.. Два года не был в отпуске – мог ещё час потерпеть!..

      – Если б я знал, что у неё больное сердце!..

      – Если б я могла её вернуть!..

      – Если б она была жива!..

      – Она жива.

      Это произнёс дежурный врач, появившийся в вестибюле. Он выпил воды из автомата, подошёл к ним и устало опустился на диван.

      – Массаж, электрошок, новый французский препарат… Словом, она жива.

      – Жива?! – радостно воскликнули все трое. – Жива? – переспросили они уже более спокойно, встали и пошли.

      – Вы ничего не хотите ей передать? – спросил врач.

      – Пусть зайдёт, когда я вернусь из отпуска.

      – У меня репетиция – я забегу в другой раз.

      – Коль она живая – подождёт…

      Они вышли на улицу.

      Врач поднялся с дивана, подошёл к открытому окну, закурил и долго смотрел им вслед, щурясь от яркого июньского солнца.

      Старый двор

      Сейчас на этом месте вырос шестнадцатиэтажный дом с голубыми балконами. Первый этаж занимает огромный магазин «Дары моря». На стекле каждой витрины нарисована рыба, чтобы покупатели не забывали, как она выглядит.

      На скамейке у первого подъезда два мальчугана, – один острижен наголо, другой – с лихим чубчиком, – сообща решают задачу.

      – … Из одной трубы выливается… Из другой – вливается…

      Списки жильцов сняты в связи с предстоящим ремонтом. Дворника тоже нет – он участвует в республиканском смотре самодеятельности. Вхожу в подъезд, звоню в первую же дверь, обитую дерматином, спрашиваю – Харитона никто не знает.

      – Трудная задача. Не решим… – доносится голос одного из «математиков».

      В этом доме у всех изолированные квартиры и изолированная жизнь. А когда-то…

      Когда-то на этом месте бурлил страстями маленький южный дворик, заплетённый паутинами бельевых верёвок, на которых, как пойманные мухи, трепыхались чулки, майки и бюстгальтеры всевозможных размеров.

      Я учился в политехническом институте и снимал койку у дворника Харитона. Одну комнату он сдавал постояльцам, а в другой – размещалась вся его семья: маленький сухарик Харитон, его жена, большая и пышная, как буханка, и девять шумных разновозрастных Харитонычей. Когда-то здесь квартировали футболисты, поэтому все Харитонычи бегали в застиранных футболках. Дети были очень похожи друг на друга, имён