Солдат, который вернулся. Александр Тамоников

сенях вещи собраны. Не достойная я тебе, Коля, говорит, поеду к родителям. Я, ладно, мол, что было, то было, забудем. Она ко мне. Мне же до нее дотронуться противно. Только когда выпил, в постель с ней лег. Так и закончилась та история. А через неделю сам в Москву поехал да на работу устроился. Скажешь, слабак я? Тряпка?

      Николаев отрицательно покачал головой:

      – Нет, Коля, не скажу. Видно, что любишь ты Ленку, раз простил. Ну а если так, то и говорить не о чем.

      – А знаешь, как на душе хреново бывает, когда вспомню?

      – Представляю.

      – Не можешь ты ничего представить, Рома. Это пережить надо.

      – Возможно, ты прав, но сейчас-то отношения в семье хоть немного наладились?

      – Черт его знает. Ленка держит себя так, будто ничего и не было, молчит, когда я по пьянке напомню ей о той работе.

      – Зачем напоминаешь?

      – Говорю же, по пьянке. Это не я делаю, а водка.

      – Не надо, Коля. Раз уж простил, то молчи. Мужик должен слово держать.

      – Пытаюсь. Может, время надо, чтобы забыть?

      – И время, конечно, но самое главное, ты сам постарайся забыть. Тяжело, да, но иначе семья долго не продержится. Разлетится как карточный домик. Всем от этого хуже будет. Особенно Вовке.

      – Понятное дело. Мы что, уже целый час с тобой базарим?

      Николаев посмотрел на часы и ответил:

      – Почти, а что?

      Гусев кивнул на окно:

      – Петрович идет. Быстро же время пролетело.

      – Да, уже пятый час.

      – Да ты что?

      – Так оно и есть.

      – А у нас ни в одном глазу. Наливай, Рома, черт с ней, с семейной моей бестолковой жизнью, сегодня твой день. Приезд отмечаем. Веселиться будем.

      – Получится?

      – А чего? Гармонь принесу, выпьем, споем. Катька придет, она певунья еще та, да и тетка Марина тоже раньше в хоре самодеятельности пела.

      Николаев улыбнулся:

      – Помню, как этот хор на Первомай выступал. Мы тогда классе в третьем-четвертом были.

      – Вот и посидим. Рома, Петрович говорил, будто тебя по ранению уволили, да?

      – Если быть точным, Коля, то по состоянию здоровья.

      – Но ранен-то был?

      – Был.

      – И где ж тебя зацепило?

      – Догадайся с трех раз.

      – На Кавказе?

      – Точно. Но не будем об этом. Служба в прошлом, впереди гражданка. Думал, сниму форму и заживу легко, свободно, а оказывается, на гражданке не все так просто.

      – Это в армии, Рома, просто, а на гражданке не сахар. Ладно, все, хорош.

      В комнату вошел Петрович и спросил:

      – Наговорились? Или мне на крыльце обождать?

      – Проходи. Чего в сумке-то?

      – Марина Викторовна просила передать тебе, Рома, свежие пирожки. Они с Катькой придут, как та вернется с работы. Значит, где-то через час.

      – У вас магазин до пяти работает?

      – Да в нем и в четыре делать нечего, но Арсений заставляет пахать до семи вечера. А Катька решила сегодня короткий день сделать.