Гонец московский. Владислав Русанов

иглы оцарапали щеку. Один раз – пребольно хлестнули по губе.

      «Да что ж это со мной сегодня!»

      С разбегу влетев в бурелом – толстые, поваленные когда-то, давным-давно, стволы с торчащими в разные стороны сучьями делали путь непроходимым для всех, кроме особым образом обученного бойца, – Никита запрыгал, словно белка.

      Касание. Толчок. Взлет. Снова толчок.

      Всякий раз, проходя эту часть дороги, он старался пойти привычным путем. И всякий раз сбивался. Будто какая-то неведомая сила ночью перекладывала валежник, чтобы подловить человека.

      Зато тут уж не расслабишься, как на простой и понятной жерди. А значит, он всегда будет наготове. Учитель говорил, что это пригодится в будущем, – в бою нельзя отвлекаться, а уж рассеянный не выживет и пары вздохов.

      «Уф… Вот и выбрался на приволье!»

      Теперь парень бежал по безлесному косогору, который полого спускался к берегу реки. По правую руку занималась заря. Небокрай окрасился легким оттенком розового. И от этого широкая гладь плеса засветилась, словно изнанка раковины-беззубки – которых Никита насобирал несчитано, когда был младше. Учитель варил их в котелке – получалось вкусно, хотя и непривычно для русского человека.

      На ходу парень сбросил рубаху, дернув гашник, выскочил из штанов, с размаху бросился в воду.

      Холод сдавил ребра, вынудив пустить пузыри из носа.

      «Подумаешь… Разнежился, что ли, за лето? А вспомни, как той зимой в лютый мороз в полынью нырял!»

      Никита плыл под водой так долго, как только мог, греб размашисто, но не часто, а потому вынырнул почти на стрежне. Тут приходилось бороться с течением, для того чтобы держать направление на старую примету: кривую березу с обломанной верхушкой.

      С наслаждением вдохнув стылый воздух, парень поплыл саженками, стараясь не шлепать ладонями. Обрывистый берег приближался не так уж и быстро – хоть и не Волга, а Сестра ее, а все же река не маленькая.

      Коснувшись рукой глинистого откоса, Никита развернулся и поплыл обратно.

      После купания прохладный ветерок показался жарким.

      Не стесняясь наготы – кто его увидит в эдакой глухомани? – парень затанцевал по песчаной отмели, нанося попеременно руками и ногами удары невидимому противнику. Заученные связки движений получались легко.

      Удар кулаком!

      Пяткой!

      Щепотью!

      Снова кулаком!

      Подъемом стопы!

      Пяткой в прыжке!

      Ребром ладони!

      Вскоре от разгоряченного тела юноши повалил пар.

      «Довольно пока…»

      Никита быстро оделся и помчался обратно.

      Без труда поднялся по косогору. Преодолел бурелом. Миновал ельник, продрался через малинник. Выбежал на жердь…

      …И опять потерял равновесие. Замахал руками, выровнялся и обругал себя самой злой бранью, которую только знал.

      «Позор! Стыдоба-то какая!»

      Теперь и стволы берез, окрашенные розовыми лучами взошедшего солнца, не радовали.

      Так хорошо день начинался, и вот – на тебе!

      Уже подбегая к подворью, Никита