Ржа. Андрей Юрич

подрезанных пера косым крестом. Потом подумал и, для надежности обмотал голубенькими нитками с Алешкиной катушки. Подстругал острый конец стрелы.

      – Все, – сказал он.

      – А стрелять умеешь? – спросил Пашка.

      – Да, пойдем покажу, – кивнул Спиря в строну кустов на дне распадка.

      Возле ручья Спиря вложил стрелу в лук и пошел сквозь кусты, пригнувшись, шагая широко и плавно. За ним, подражая ему, сгорбатившись и раскорячивая ноги, шли Пашка и Алешка. Спиря недовольно морщился, слушая, как хлюпают их сапоги. Он делал вид, что раздражен, хотя его нисколько не раздражало присутствие этих русских. Ему нравилась их затея с луком и стрелами. Он хотел похвастаться, как умеет стрелять. Тем более, что стрелять он не умел.

      Дед-оленевод, низенький и толстый, приезжая в гости к детям и маясь бездельем в благоустроенной квартире, иногда одаривал Спирю крохами от наследия предков – пел ему, глядя в люстру, тягучие тундровые песни, учил делать стрелы при помощи кухонного ножа или бороться с волком. Волка, стоя на четвереньках, изображал сам дед.

      – Уууу, кээре! За глотку хватай! За глотку! Выше! – кричал он Спире по-эвенски.

      Показывал сам на себе, как именно нужно хватать, и тут же пытался укусить внука за воротник рубашки. Спиря валился на ковер и хватал деда за глотку. Скоро дед начинал кашлять. Потом долго сидел на ковре, смеялся и смотрел на внука радостными глазами-щелочками. Потом они шли на кухню, дед пил кирпичный чай и лениво курил старую потертую трубку, давая иногда внуку затяжку-другую горького дыма.

      – Кури! – говорил дед, – Комары кусать не будут.

      Сейчас, в кустах, с чужим луком в руках, Спиря гордился тем, что он эвен:

      – Вы волков не бойтесь, пока я с вами, – объяснял он русским, – Волки эвенов боятся. Мы их душим. Вот так!

      Он показывал, как именно эвены душат волков. Потом спохватывался, снова пригибался и шел дальше. Алешка и Пашка знали, что волки тут не ходят никогда, но из чувства глубокого уважения к Спире даже немножко боялись волков.

      Заметив куропатку на берегу ручья, шагах в десяти, Спиря присел. Алешка с Пашкой рухнули животами в ледяную воду между кочками. Куропатка недоуменно посмотрела на Спирю, моргая черными глазками на маленькой коричнево-серой головке, и стала аккуратно, боком, спускаться к воде, чтобы пощипать багульника.

      Спиря поднял лук к груди, держа его горизонтально, натянул тетиву и показал кончиком стрелы на цель. Куропатка снова тупо уставилась на Спирю. Он отпустил тетиву, и стрела, мелькнув между ветками березы, воткнулась в куропатковую грудь. Птица свалилась в ручей и поплыла, барахтаясь вниз головой. Спиря обернулся:

      – Я попал, – сказал он недоуменно, и тут же поправился, – Я всегда попадаю!

      Они вскочили и побежали вдоль ручья, догоняя быстро уплывающую добычу. Когда птицу достали из воды, она уже не дышала. Стрела вошла ей в грудь всего на пару сантиметров.

      – Красивая, – сказал Алешка, разглядывая вблизи рябой узор перьев. А у кого дома мы ее жарить будем?

      – Надо здесь, в джунглях, жарить, – сказал Пашка, – Щас костер разведем…

      – А