Живая душа. Лев Трутнев

поляну.

      В тальнике[3] мы почти упали на пахнущую перегноем подстилку из старых листьев, и тут грохнуло так, что земля дрогнула. Тяжелый и пугающий шум накрыл лес. Деревья затрепетали, будто хотели оторваться от земли. Очередной удар грома оглушил и прижал нас к траве. На лес обрушился водяной вал. Все скрылось от взора. Даже могучая береза на поляне, под которую мы вначале приткнулись, едва-едва проступала в этом сплошном потоке воды. Лишь ослепительные вспышки выхватывали из этого мрака очертания опушки леса и отдельные деревья. Грохот сотрясал воздух. Что-то холодное и увесистое ударило меня по голове вскользь, и я увидел градину с воронье яйцо. И тут застукало, засекло по веткам. Все пространство слилось в сплошную серую пелену.

      Плотные тальниковые кусты с березовым подлеском все же спасали нас от прямых градин. Отсеченные листья мягко шлепались подле нас, сиротливо зеленея на фоне почерневшей лесной подстилки. Снова полыхнуло так, что глазам стало больно. Совсем близко на неуловимое по времени мгновение я увидел расщепляющуюся на две половины березу, объятую искрящейся золотой сеткой, и страшный грохот оглушил меня. Сунувшись под толстую талину, я закрыл глаза и замер, весь съежившись. Перед мысленным взором все еще светилась обвитая молнией развалившаяся береза…

      Шум падающей воды начал удаляться. Перестали щелкать по веткам градины. Дождь пошел ровнее. Гром все еще гулял где-то близко, за лесом, еще сверкала молния, но уже не так жутко.

      Я приподнялся на локте и увидел поверженную березу, густо и пышно закрывавшую могучей вершиной часть поляны, броские разломы ее кряжистого ствола. Сила, срубившая одним ударом такую махину, не поддавалась осмыслению. Березу раскололо от макушки до комля. Красноватые по излому, с синим оттенком, ее части исходили паром и были уродливо завиты в жгуты. Вспомнилось, как дед скручивал для саней распаренные ивовые прутья. Почти так же страшная сила скрутила, изломала и оторвала от корней толстое, охвата в два, дерево.

      Листья березы уже поникли, зеленовато-белесые, мокрые. С них струйками капала чистая дождевая водица. Удивительно пахло свежей зеленью и цветами…

      Пока дошли до деревни, небо очистилось. Слабый рокот еще долетал до нас, вспыхивали над лесом зарницы, но было уже тепло и хрустально-прозрачно.

      Первая рыбалка

      Дед взял длинный шест и старое ведерко.

      – Надо на озеро сходить, – сказал он, – верши[4] проверить, а то живем у воды – и без рыбы…

      Для меня это было радостью, новой возможностью знакомства с удивительными тайнами природы, и сразу особая легкость овладела всем телом.

      Обогнув огород, мы вышли на задворки и двинулись лугом. Дед шел впереди, Кольша – мой юный дядя – за ним, я – сзади.

      Далеко раскинулась приозерная степь в бескрайности лугового травостоя. Лишь с одной стороны ее ограничивал лес и рассекало глухое озеро.

      Тропинка, по которой мы шли, постепенно исчезла. Пахнуло сыростью, тиной. Впереди зеркально

3

Тальни́к – заросли ивы, вербы.

4

Вéрша – рыболовная снасть, сплетенная обычно из ивовых прутьев, в виде круглой корзины с воронкообразным отверстием.