На руинах Османской империи. Новая Турция и свободные Балканы. 1801–1927. Уильям Миллер

пять лет спустя министр иностранных дел в кабинете Веллингтона лорд Абердин признал, что Греция избежала судьбы вассала и получила полную свободу только благодаря Адрианопольскому договору. Герцог верил, что конец Турции не за горами; поэтому было бессмысленно превращать Грецию в вассала слабого государя, который не смог бы ее защитить. С другой стороны, он предвидел дальнейшее усиление России и позаботился о том, чтобы территория Греции, которую считали русофильской страной, не стала слишком большой. Британскому кабинету тех лет нужно было небольшое независимое государство. Эти идеи легли в основу новых протоколов, подписанных тремя державами 3 февраля 1830 года. Они решили, что Греция должна стать совершенно независимым государством, управляемым наследственным монархом, носящим титул суверенный государь Греции. При этом было поставлено одно условие – этот монарх не должен принадлежать к правящим домам Франции, Великобритании и России.

      Но, учитывая преимущества независимости и «уважая желание, выраженное Портой, сократить границы, установленные протоколом от 22 марта», граница этого княжества должна была проходить от залива Арта (Пагаситикос) на востоке до залива Альвракикос на западе.

      Даже британские дипломаты, географическое невежество которых создало так много проблем на Ближнем Востоке, не смогли бы провести границу хуже. Единственная ее положительная черта заключалась в том, что горный проход Фермопилы, который прославили древние греки, и Месолонгион, даровавший славу их далеким потомкам, вошли в состав Греческого королевства. Однако за его пределами оказались Акарнания и большая часть Этолии, обитатели которых принимали активнейшее участие в борьбе за независимость. Греции достались также Эвбея, Северные Спорады, Скирос и Киклады, но не Крит, и это посеяло в Европе семена новых жертв и раздоров, которые удалось уладить лишь в конце XIX – начале XX века.

      Как обычно, человек, который мог бы дать много ценных советов политикам, был совсем рядом, но обратиться к нему никто не догадался. Знаменитый путешественник полковник Уильям Мартин Лик находился в это время в Лондоне, но тем не менее сотрудникам министерства иностранных дел даже не пришло в голову с ним посоветоваться, хотя он знал Северную Грецию так же, как чиновники этого министерства знают Даунинг-стрит.

      В качестве правителя нового княжества страны-участницы предложили герцога Леопольда Саксен-Кобургского (позже он стал первым королем Бельгии). Это был прекрасный выбор. Леопольд, как позже показало его управление Бельгией, обладал всеми качествами, необходимыми для государственного мужа: ему было сорок лет; его давно уже прочили в короли Греции; пять лет назад Кунтуриотис уже посылал людей, чтобы пригласить его на трон; а совсем недавно он отправил в Грецию своего эмиссара, велев ему изучить ситуацию, сложившуюся в этой стране. Поэтому никто не удивился, когда спустя восемь дней Леопольд дал свое согласие.

      Порта согласилась принять последние протоколы