Название | На руинах Османской империи. Новая Турция и свободные Балканы. 1801–1927 |
---|---|
Автор произведения | Уильям Миллер |
Жанр | Исторические приключения |
Серия | |
Издательство | Исторические приключения |
Год выпуска | 1923 |
isbn | 978-5-9524-5464-4 |
В северных районах страны этерист Антимос Газис, который за десять лет до этого стал издавать в Вене первую в истории греческую газету, зажег пламя восстания в деревнях, которые располагались «в складках Пилиона», и для управления делами этого региона было создано временное правительство под названием Ассамблея Фессало-Магнисии.
Борьбу эллинов поддержали и жители трех полуостровов, которые вдаются в море на побережье Македонии; даже монахи на горе Афон вооружились, чтобы постоять за свою религию и свободу. Однако из-за внутренних раздоров фессалийцы вскоре попали под гнет паши Драмали, и все атаки турок пришлось отбивать одному лишь Трикериону, стоящему у входа в залив Воло (Пагаситикос). Абулабад, губернатор Салоников, еще до конца года подавил восстание на трех полуостровах, захватив Касандру и оккупировав Святую гору Афон. На островах первым поднял греческий флаг Спеце; вдова одного из жителей этого острова, героическая Бубулина, не только заблокировала за свой счет залив Навплия (Арголикос), но и лично приняла участие в его блокаде. За Спеце сразу же последовал остров Псара, но жители Гидры (Идры), из-за нежелания богатых примасов помогать восставшим, сомневались до тех пор, пока капитан одного из кораблей, которого звали Ойкономос, связанный с Союзом друзей, не встал во главе восставших и не заставил местных богачей снарядить эскадрон под командованием жителя острова Идра Томбазиса.
Остров Самос заявил о том, что поддерживает союз с Грецией, заключенный девять лет назад. Крит, на котором жило 160 тысяч мусульман и 100 тысяч христиан, что сильно отличалось от соотношения, сложившегося в годы поздних восстаний, воспринял известие о революции с нескрываемым безразличием, несмотря на то что в те времена, по выражению Пэшли, это «была провинция, которая во всей Турецкой империи управлялась хуже всего». Французский консул в Ханье, единственный представитель европейской страны, которому было позволено поднимать свой флаг, сообщал, что «власть паши» в этом городе «сошла на нет». Местные власти не имели сил контролировать янычар, отряды которых состояли здесь из одних критских мусульман, греков