Вокруг мира на 80 поездах. 72 000 километров новых открытий. Мониша Раджеш

чтят приемы пищи и следуют традициям. За бокалами вина, разливаемого из кувшинов, они разламывали хлеб, макали его в соус, лакомились крем-брюле, отпивая темный ароматный кофе, – словом, неспешно проводили обеденное время так, будто это субботний день, а не середина рабочей недели. Ощущение было такое, словно никому из присутствующих не надо возвращаться на работу, почти все могли похвастаться идеальным маникюром и ровным загаром, женщины выглядели безупречно, многие посетители были с ухоженными собаками. Наслаждаясь хрустящим утиным конфи, я подумала, что действительно можно заехать в Лурд и приобщиться к религии.

      После ланча мы сели на поезд до Лиможа, откуда мы планировали держать путь в Клермон-Ферран, а затем в Безье – там была одна из самых длинных однопутных железных дорог, проходящих по территории Франции, известная своими видами на горный Центральный массив. Ожидая пересадку в Лиможе, мы выпили колы, прогулялись по практически пустому и прохладному вокзалу, тишину которого нарушало лишь поскрипывание подошв нашей обуви, и с восхищением осмотрели его куполообразную крышу, украшенную скульптурами полунагих кариатид. Увитые виноградными лозами, дубовыми листьями и желудями, в венках на головах, они аллегорически представляли провинции Лимузен, Бретань, Гасконь и Турень, которые обслуживает этот вокзал. Гирлянды дубовых листьев змеятся к куполу, увенчанному круглым витражом. Вокзал показался нам настоящей архитектурной жемчужиной, невероятной для обычного провинциального города. Мы решили выйти за его пределы, чтобы полюбоваться им снаружи и получше разглядеть крышу. Местечко нашлось у фонтана рядом с дорогой, оттуда открывался прекрасный вид на здание в стиле ар-деко и часовую башню. Впоследствии мы увидели много вокзалов, но с уверенностью можно сказать, что Бенедиктинский вокзал в Лиможе, наша случайная интуитивная находка, – один из самых красивых.

      Французские поезда TGV – Trains à Grande Vitesse[1] – совершили революцию в железнодорожных поездках по Европе, изменив привычные реалии и для регулярно путешествующих пассажиров, и для бездельников вроде нас, чье единственное желание – поглазеть на виды из окна – теперь было почти неисполнимым, ведь высокая скорость движения почти не позволяла что-то разглядеть. На медленных поездах из Лиможа в Клермон-Феран и из Клермон-Ферана в Безье пассажиров было довольно мало, большинство из них жаловались на жару, засыпали, разморенные ею, и покидали вагоны уже через пару часов, оставляя нас практически в одиночестве.

      – Только подумай, сколько они упускают, – сказал Джем, когда мы проезжали ущелье, где внизу, в реке, дети катались на надувных лодках и спрыгивали с известняковых валунов в воду. Когда мы проезжали мост, они прекратили свои веселые игры и стали размахивать веслами, приветствуя нас. В течение следующих трех часов мы ползли по чаще дремучих лесов, где встречались журчащие и переливающиеся серебром ручьи. Окна были открыты, и вагон стал наполняться ароматом свежей сосны по мере движения на юг, к Безье. Телефон Джема

1

Trains à Grande Vitesse – «скоростные поезда» (фр.).