Загадка театральной премьеры. Антон Иванов

испортят, – сказала Катя. – Шекспир есть Шекспир.

      – Не зарекайся, – ответил Олег. – Генрих Прошечкин способен на все. К тому же я не уверен, что там будет именно «Ромео и Джульетта».

      – Слова названия, во всяком случае, оттуда, – заметил Темыч.

      – Не совсем, – заспорила Катя. – В «Ромео и Джульетте» слово «повесть» в единственном числе. «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте!» – с драматическим пафосом продекламировала она. – А у Прошечкиных спектакль почему-то называется «Нет повестей печальнее на свете». А это, как говорят в Одессе, «две большие разницы».

      – Действительно, настораживает, – тихо проговорила Таня. – Неужели они снова в аквариуме будут плавать?

      – Сомневаюсь, – отозвался Олег. – При всем занудстве, Генрих Прошечкин любит оригинальные решения и никогда не повторяется. Кстати, – вспомнилось мальчику, – мать про этот спектакль что-то нам с отцом говорила. Ну да. Вроде там действительно будут Ромео и Джульетта. Только в очень современной трактовке.

      – Ну, твой предок гигант! – восхитилась Школьникова. – Чтобы на такую крутую премьеру обеспечить места для всего нашего класса, да еще на полную халяву… Это надо уметь.

      – Если моему предку что-нибудь придет в голову, то он своего добьется, – заверил Олег.

      – Отлично! – воскликнула Женька. – Наверное, весело будет.

      – Я бы на твоем месте не загадывал, – был куда осторожней Олег.

      В конце учебного дня выяснилось, что практически вся группировка Богданова решила культурное мероприятие проигнорировать. Другая половина класса, включая Компанию с Большой Спасской, пожелала ознакомиться с концептуальным авангардом. Сообщив об этом Андрею Станиславовичу, ребята покинули школу.

      Пашков, объяснив остальным, что ему нужна какая-то книга для реферата по истории, увязался за Олегом, у которого якобы эта книга была.

      – Фу-у, – выдохнул Лешка уже в лифте. – Я думал, нам с тобой уже никогда поговорить не удастся.

      – Лучше не причитай, а рассказывай, – ответил Олег.

      – Ну, во-первых, братан тут же полез в магнитофон и заметил чистую кассету, – откликнулся Лешка.

      – Это еще не аргумент, – покачал головой Олег.

      – Так Сашок ведь не просто заметил, – продолжал Лешка. – Он меня весь остаток вечера изводил вопросами: «Зачем тебе чистая кассета? Что собирался записывать?» Ну и все в таком же роде.

      – Это уже интересней, – оживился Олег.

      – А я о чем, – снова заговорил Лешка. – Чего моему братану из-за какой-то чистой ленты волноваться? Обычно его подобные мелочи не интересуют.

      Тут лифт прибыл на этаж Олега. Ребята прошли в квартиру, выдержав бурное приветствие Вульфа, разделись и пошли прямиком на кухню.

      – Дай бутербродик, – попросил Пашков.

      – Ну ты прямо как Женька, – засмеялся Олег.

      – Ничего подобного, – возразил Пашков. – Стал бы у тебя Женька спрашивать. Он бы сам в холодильник полез.

      – Можешь