Степные кочевники, покорившие мир. Под властью Аттилы, Чингисхана, Тамерлана. Рене Груссе

на Среднем Керулене, а вторые на нижнем течении той же реки, против уйгуров и карлугов. «Народ Токуз Огуз был моим собственным народом. Поскольку случились потрясения на небе и на земле, они стали нашими врагами. За один год мы пять раз бились с ними. Вскочив на белого коня Азмана, Кюль-тегин устремился в атаку. Он сразил шестерых. В рукопашной зарубил седьмого. Мы победили, но тюркский народ падал от усталости и терял боевой дух». Хотя в разгар этих жестоких междоусобиц восточные тукю вынуждены были отказаться от сюзеренитета над тукю западными, они сумели сохранить Орхонское царство. На той же самой стеле, посвященной Кюль-тегину, Моцзилянь ставит это в заслугу лично себе: «Если бы я не трудился столько вместе с моим младшим братом Кюль-тегином, тюркский народ погиб бы».

      Стремясь окончательно залечить раны гражданской войны, Моцзилянь последовал совету старого Тониукука, которому тогда было уже семьдесят лет. Моцзилянь хотел отметить свое царствование нападением на Китай. Тониукук отговорил его от этого. Действительно: на трон империи Тан как раз взошел великий император Сюань-цзун (713–755). Не имея полководческих талантов Тай-цзуна Великого и не расставаясь с придворной жизнью (время его царствования – золотой век великолепного чанъанского двора), новый Сын Неба проявил большую жажду славы и желание восстановить китайское владычество в Центральной Азии. По-прежнему прекрасно информированный о внутренней китайской политике, Тониукук доказал своему господину, что тюрки, истощенные гражданской войной – стада рассеяны, лошади охудали, орды оголодали, – совершили бы неосторожность, напав на танский Китай, восстановивший свои силы. Бросаясь из крайности в крайность, продолжает «Книга Тан», Моцзилянь задумал сделать тюрок оседлыми, построить на Орхоне окруженную крепостными стенами столицу на манер китайской, возвести буддистские храмы и даоистские монастыри. Тониукук доказал ему, что это было бы другой ошибкой. Главным преимуществом тюрок была их мобильность кочевников, позволявшая внезапно нападать при каждом удобном случае и безнаказанно уходить в случае неудачи. «У тукю, – такие слова приписывает китайский летописец старому тюркскому волку, – один человек на сто китайцев. Они ищут воду и пастбища, занимаются охотой, не имеют постоянного жилища и воюют. Когда они чувствуют себя сильными, они идут вперед. Когда они считают, что слабы, бегут и прячутся. Таким образом они компенсируют численное превосходство китайцев, не дающее последним никаких преимуществ. Если вы посадите тукю в укрепленный город и будете один раз побеждены китайцами, вы станете их пленником. Что же касается Будды и Лао-цзы, они учат людей доброте и унижениям; это не та наука, что нужна воинам!»

      Те же самые уроки – секрет тюркской силы – Моцзилянь повторяет для своих потомков на Кошо-Цайдамской стеле. В этой связи он напоминает тот деморализующий эффект, который веком раньше произвели на восточных тукю китайские нравы. «Зов китайского народа, который легко отдает нам во множестве золото, серебро