Тридцать три несчастья. Евгения Черноусова

упала духом. Но учительница перезвонила минут через двадцать:

      – Люба, я просмотрела расписание детей, чтобы у них занятия одновременно заканчивались. Тебе удобно будет во вторник подъехать к двум?

      – Да, конечно! Ой, у меня же с утра процедура… да нет, я на двенадцатичасовой успею!

      – К охране не подходи, позвони мне, я выйду и тебя проведу. И ещё… нет, всё при встрече! Нет… даже не знаю… в общем, Люба, никому не говори о том, что со мной договорилась!

      Что там такое случилось, что Люся, такая с детства собранная, блеет и не знает, что сказать? Но главное, что она организует встречу с детьми! А уж Люба найдёт нужные слова, чтобы переломить их настрой!

      Остановившись у крыльца школы, Люба набрала номер Люси. Через пару минут учительница выскочила на школьное крыльцо и помахала ей рукой. Приобняв её, потащила мимо охраны. Из вестибюля они спустились под лестницу и нырнули в дверь лаборантской:

      – Через десять минут звонок. Посиди, я урок закончу.

      Открыла дверь, ведущую в класс, и сказала:

      – Ну? Кто-нибудь решил?

      После звонка Люба услышала, как загудел класс. Потом шарканье ног, и гул переместился за другую дверь. Люся заглянула в лаборантскую, закрыла дверь, ведущую в коридор, и сказала:

      – Жди. Да, Люба, ты с Ириной давно общалась?

      И тут до Любы наконец-то дошло!

      – Ты имеешь в виду, что Ирина на моего бывшего мужа глаз положила? Да плевать мне на них обоих!

      – Так ты знала?

      – Нет. Но я обиделась, когда она в болезни меня не поддержала. Поэтому давно с ней не разговаривала. А ты боялась, что она нас Кузнецовым заложит?

      Стукнула дверь. Люся ушла в кабинет и появилась в дверях, обнимая детей:

      – Вот они. Общайтесь.

      Катя стала вырываться из её рук:

      – Людмила Павловна, вы нас обманули! Денис, мы уходим!

      Вот тут Люся показала свой характер. Она вцепилась в плечо Кати и форсировала голос:

      – Катя, не включай деточку, тебе пятнадцать лет. Взрослые люди, когда имеют друг к другу претензии, их высказывают, а не дуют губки и не истерят. Вот мама из областной онкологии сорвалась, чтобы с вами поговорить…

      – Что?! Мама, у тебя рак?

      – Вот что бывает, когда не разговаривают. А ты думала, что мама твоя поехала прыщи прижигать? Всё, общайтесь, – осеклась она, увидев, что Люба отрицающе мотает головой, прижимая к груди заревевшего Дениску. – Я в кабинете. Никто вас не потревожит.

      Катя обняла мать и брата и тоже заплакала. А Люба в объятиях своих детей вдруг подумала: «А что это я помирать собралась? У тёти Клавы кишечник серьёзно затронут, и то не сдаётся. Ещё поживу!» Потом они присели, не разрывая объятий, и Люба отвечала на их вопросы:

      – Да, опухоль. Её вырезали, теперь облучают. Потом будет несколько курсов химиотерапии… Это такое лечение, когда человеку вводят всякие яды, чтобы раковые клетки убить… Похудела? Нет, я просто вернула прежний вес. Помнишь, когда