Нарисуй меня. Светлана Ривера

будет определиться. Не решишь сама – решу за тебя я. Все, мне надоело тратить время зря.

      – И в этом твоем реальном мире надо обязательно выйти замуж за миллионера, желательно со всеми нужными связями сразу, и желательно, чтобы с его отцом или с ним самим у тебя были взаимовыгодные отношения!

      – Я все сказал. Завтра позвоню кому нужно, проблем с этим не будет. Два месяца учебы пропустила, ничего страшного… В университет тебя отвезет Леонид, заберет обратно тоже он тебя.

      Они как раз подъехали к дому и это означало, что разговор между ними окончен. Отец как обычно сейчас пройдет в свой кабинет, нальет немного алкоголя чтобы расслабиться, и будет до поздна просматривать какие-нибудь бумаги. Вера сникла… Она как обреченный поднялась в свою комнату, заранее считая свой спор проигранным.

      Разбросанная недавно по кровати ее одежда, в поисках нужного гардероба на завтрашний день, была уже аккуратно развешана и разложена по своим местам. И вместо того, чтобы обрадоваться этому, Вера почувствовала жуткое раздражение.

      Домработницу выбрала мачеха полностью по своим меркам, и она ее конечно же устраивала. Веру же та за вторую хозяйку не принимала, сохраняя при этом такой железобетонный вежливый вид и обращение, что хотелось выгнать ее тут же. Но Вера не могла… Она вообще многое чего не могла.

      ********

      Так как отец Веры любил классику, кабинет его весьма отличался от обстановки во всей квартире. Всю обстановку составлял книжный шкаф, телевизор, кожаный диван и кресло, черно-белая картина с установленной над ней подсветкой и классическая люстра с канделябрами полуовальной формы. Встроенная мебель была из белого бука, тогда как стол-секретер был из красного дерева.

      «Моя дочь всегда была чуточку отстраненной и малоэмоциональной. – думал ее отец, сидя в кабинете, – Кто знает, может в этом есть и моя вина, в детстве я мало уделял внимания ей и ее матери. Я много работал и мне было всегда некогда. Деловые встречи, длительные командировки, переговоры, ужины… Я редко бывал дома или засиживался за ужином.

      Редко говорил ей нежных слов… Я думал, что она будет сильной и уверенной в себе, как я. Но она оказалась вся в мать: слабой, нерешительной и безвольной.

      Я много раз заставлял ее быть другой, она должна стать достойным продолжателем рода Романенко. Раз сына я не нажил, моя дочь во всем должна быть достойна меня и того, что я ей оставлю.

      Но раз за разом я смотрю на нее и понимаю, она не станет другой, она не станет такой. Значит я найду для нее такого мужа, какого надо мне – настоящего партера бизнеса, который потом все унаследует. Я знаю, что ей нужно, лучше, чем она сама это знает. Значит я все сделаю сам за нее. Мне придется.

      Да немного поломаю голову, но для меня нет нерешаемых задач. Я люблю дочь.»

      Вера всегда была послушной девочкой. Он смотрит на ее фотографию, стоящую на столе и вдруг вспоминает Веру, прибежавшую с улицы после прогулки в зоопарке с няней: одна коленка у нее с круглой красной ссадиной и испачканная гольфа спущена