Начало. Педагогическая повесть о детстве. Анатолий Крикун

спасшего семью от вымирания. Когда она – с мужем и детьми, узнавшими, куда отправился их братишка, уже отчаялись дождаться ходока в город, и не надеялись на удачу, отец вернулся с показавшимся громадным, но не тяжёлым, благодаря тщательному исполнению инструкций и наказов на дорогу, спасительным мешком. Половина деревни ходила, еле переставляя ноги, опухшие от голода из за чрезмерного употребления воды или -превращались в ходячие скелеты. Приход отца был спасением, хотя самый младший брат спасения не дождался и умер от водянки. Недостаток пищи, в основном состоявшей из травы коры деревьев и листьев, и всего, что может переварить желудок, заменяли водой от которой пухли ноги и тело. Врачей до деревень не допускали и советов по выживанию не давали, а вагоны с зерном за границу по торговым договорам шли, чтоб крестьян загнать в колхозы и газеты не писали о страшном бедствии, которое власти не смогли предотвратить. Власть защищала себя, как, могла и тем давала страшный урок недовольным властью.

      Много позднее, вспоминая бабушкины рассказы и занимаясь профессионально историей как наукой, прочитав документы той эпохи, лучше понял почему- нас детей первыми сажали за тесноватый обеденный стол на маленькой кухоньке, где всегда было обязательно что- то вкусное приготовленное матерью щедро и с избытком разложенное на тарелки. Сначала вдоволь ели мы, а потом садились родители, которые укоряли нас что мы плохо едим и оставляем «кусаники» – так они называли недоеденный хлеб и всё недоеденное нами. Все недоеденное отец сгружал в свою тарелку и всё, наложенное сверх меры нам, доедал отец когда мы исчезали из кухни и на упреки матери, что всего вдосталь, как- то по особому смотрел на неё и ничего не говорил сметая правой рукой в левую ладонь крошки хлеба

      со стола и бережно отправляя их в рот. Мать тоже прошла через тот страшный голодный год в Башкирии и в урожайной в обычные годы Черниговке, с матерь и вдовой, оставшимися от деда семью сиротами. Она с братьями и сестрами тоже хлебнула лиха сверх меры. Спасителем оказался умерший в 1927 году дед оставивший наследство. Зажиточный дом заполненный множеством вещей- нужных, ценны, памятных. Сначала, избавились от них. Последними, перешли в чужие руки золотые и серебряные Георгиевские кресты моего деда, оказавшимися лишними при советской власти, за которые при царе вдове платили бы приличную пенсию. Эта память о мужестве деда и многочисленные подарки от общества герою войны в виде ценных икон, редких книг, золотой юбилейной медали в честь столетнего юбилея полка и подношений по этому случаю из рук императрицы были обменяны в городе на толкучке на продукты, которые и спасли семью, но все наследство деда, включая и дом перешло в чужие руки. Мои внуки, сейчас, при всеобщем магазинном изобилии с непониманием смотрят на меня, когда я призываю их съедать всё до крошки и сметаю крошки со стола