Тысяча улиток на одном велосипеде. Сборник рассказов. Юрий Л. Казаков

Очень весело. И уютно. Хорошая у вас лавка.

      – Благодарю.

      – Я, пожалуй, ещё как-нибудь к вам зайду. Можно я возьму это с собой?

      – Конечно. Это же ваша улитка и ваш велосипед.

      – Сколько я вам должен?

      – Принесите в следующий раз коробку пластилина, и мы в расчёте.

      – Договорились! И хорошо, что вы дополнительные лампы включили. Светлее стало. Намного. Даже чересчур светло. О! И вывеску успели починить? Теперь гораздо лучше! Молодцы! Очень ярко!

      ***

      Помню абсолютную беспомощность. Никогда ещё я не чувствовал себя таким маленьким. Хотелось где-то взять сил, обрести опору. Но с каждым шагом становилось только хуже. Я ходил по квартире туда-обратно. Думаю, за день на прогулке я столько не ходил, как тогда по коридору квартиры. Километров тридцать. Не меньше.

      Вы когда-нибудь ходили безостановочно по коридору квартиры весь день? Два? Неделю? Это только кажется долгим и изнурительным. Но когда ты в поисках сил, любые расстояния исчезают. Как и время. Как, собственно, и остаток сил.

      Хотелось с кем-нибудь поговорить… и я говорил, но тщетно… Им бы себе сил где-нибудь взять.

      И всё вокруг казалось несправедливым. Абсолютно всё! От взглядов до заголовков статей, которые я искал.

      Я взял щетку. И тёр. Тёр пол. Бесконечно. Долго.

      Я выходил под дождь и шёл. Просто шёл. Бесконечно. Долго.

      Я уходил далеко, чтобы кричать. Орать. Громко. Долго.

      Я смотрел на себя в зеркало и видел одну лишь злобу. Ядовитую, пугающую ненависть. И я себя не узнавал. Это не я! Но это я!

      А потом…

      А потом, когда стало совсем всё непонятно, мне вдруг позвонили. В любой другой ситуации я бы стал придумывать отговорки. Но не в этот раз.

      И я пошёл. Пошёл лепить из пластилина. Да. Из обычного цветного пластилина. Лепить всё, что не мог прошагать по коридору. Всё, что не мог растереть щёткой. Всё, что не мог ненавистно проорать.

      И когда однажды меня спросили о светлом дне, любом светлом дне, я вспомнил много. И этот в том числе! День, когда я собрал в себе свет из разноцветного пластилина.

      Плотник, мост и тарелка с оладьями

      Мастер стоял над обрывом, а внизу куски разваливающегося льда мчались в серебряном потоке быстрой реки. Он поднял ладонь и прищурился.

      – Большая вода в этом году. Метра на четыре выше.

      – Мастер, – сказал я и шагнул к нему, – причём тут вода? Вы же обещали показать магию. Долго ещё?

      – А? – он обернулся. – Да-да, мой друг. Я всё помню.

      – И где же?

      – Туда посмотри, – Мастер вытянул руку и указал на противоположный берег.

      По строящемуся деревянному мосту шёл человек и нёс на плече длинные сосновые доски. Двигался он осторожно, стараясь не делать резких шагов, но доски всё равно пружинили, качаясь вверх-вниз. Чуть дальше на берегу на старых бревнах прежнего моста, разрушенного ледоходом, сидели плотники. Один из них что-то бурно рассказывал, размахивая руками в стороны. Остальные громко смеялись.

      – Мастер, я, конечно, всё понимаю: один работает, другие отдыхают. Видел такое сотни раз. Где же тут магия? – Но он мне не ответил, лишь ухмыльнулся и пошёл