Перевернутое небо. Валерий Викторович Бронников

случай, перекрикивая шум двигателя, прямо в ухо бабушке Люсе спросила Светланка.

      – Мы не поедем, а полетим, – наклонившись к ней, ответила тётя Люся, – Жди.

      Когда самолёт оторвался от полосы и стал набирать высоту, Светланкиному восторгу не было предела. Она то и дело отрывалась от окна и, поглядывая на людей, не понимала, как это они не замечают такой красоты, забравшись на высоту птичьего полёта. Внизу проплывали игрушечные домишки, какие-то узенькие тропки с игрушечными машинами, огромная река с настоящими пароходами. Затем появился лес с проплешинами болот и какие-то блестящие на солнце лужи. Девочка даже не поняла, что это настоящие большие озёра с замёрзшим прозрачным льдом. Далее пейзаж стал однообразным и нудным. Стало меньше леса, а земля казалась ржавой и ровной, как столешница.

      Насмотревшись в окно, Светланка заметила, что пилоты ничего не делают, а только сидят и держаться, чтобы не упасть, за какие-то загнутые рогульки перед собой. «Им наверно страшно сидеть впереди всех», – подумала девочка. А ещё она подумала, что у лётчиков хорошая работа – они сидят и ничего не делают, как на отдыхе. От бесконечного раскачивания её стало мутить.

      Люся это заметила и дала ей в руки плотный бумажный пакет.

      Через час полёта Светланка сомкнула веки и уснула. Остальные пассажиры также дремали или просто сидели, сомкнув веки и думая свои тягучие думы. Только Василий поглядывал в окно и иногда на часы.

      Звук двигателя несколько сменился. Зашевелились и пилоты, что-то сообщая друг другу.

      – Леденеем, – сказал Володя второму пилоту, – Добавь температуру карбюратору.

      – Я включил полностью, – ответил Саша.

      – Что-то она маловата.

      – Больше не получается.

      – Слышишь, звук изменился, наверняка карбюратор заледенел.

      – Я слышу, но ничего сделать не могу.

      – Ладно, долетим так, – ответил Володя.

      В это время и пропал совсем звук двигателя. Самолёт летел без звука вперёд, а теперь ещё и вниз.

      – Здесь садится некуда, – сказал второму пилоту Володя, – Но будем садиться, двигатель заглох.

      От тишины проснулась Светланка и сказала:

      – Ой, как теперь хорошо, можно разговаривать!

      Володя манипулировал рычагами, но двигатель не запускался, а земля, теперь уже стремительно, приближалась. Он направил самолёт на край озера у берега, где, он знал по предыдущим полётам, имеется довольно широкая прибрежная отмель. Перед самым приземлением он задрал нос у самолёта вверх, погасив поступательную скорость.

      Шасси коснулись поверхности льда, который, не выдержав тяжести свалившегося с неба груза, проломился. Хвост самолёта начал задираться кверху и тут же шлёпнулся обратно, поскольку шасси льдом срезало, а плоскости, имея большую площадь опоры, заскользили по поверхности льда. Что-то скрежетало, хлопало, скрипело и отрывалось, издавая не очень приятные звуки. Пассажиров сильно тянуло вперёд, а Василий,