Тот самый Паровозов. Алексей Моторов

друг дяди Вовы с сыном. Наверное, тоже решили, пользуясь случаем, побольше разузнать о неведомой жизни на юге нашей большой страны.

      Видя такое дело, старший туркмен, подойдя к дяде Вове на кухне, негромко сказал:

      – У вас гости, Владимир-ага, нужно идти коньяк покупать. Покажите Кериму, где тут магазин.

      Дядя Вова кивнул в знак согласия и крикнул в комнату, замахав авоськой:

      – Алеша, сходи с Керимом в магазин! Только я тебя прошу, не тяни, а сбегай прямо сейчас!

      Старший отозвал Керима, произнес напутствие на своем языке и что-то сунул ему в карман. Я понял только одно слово: «Коньяк».

      Винный был недалеко, минут пять неспешным шагом. Правда, я до этого никогда ничего не покупал в подобных заведениях. Но когда-то ведь нужно начинать. Уже стемнело. Очередь начиналась от крыльца. Внутри был липкий пол, стоял дикий гомон, а продавщица орала дурным голосом:

      – Кому говорю, тары нет, больше посуду не принимаю!

      Мужики в очереди были то что надо: с фингалами, фиксами, татуировками. Стоящий рядом сухощавый алкоголик в драной шляпе посмотрел на нас с юмором и, обдав винными парами, подмигнул:

      – Ребятки, вы чего одни? За пивом небось? И без папы? Не рано?

      Керим смотрел вокруг с явным восхищением, воображая себя этаким туркменским Миклухо-Маклаем. До прилавка оставалось еще человек двадцать, когда продавщица рявкнула:

      – Через пятнадцать минут закрываю, и не стойте там – магазин до семи!

      Задние сразу навалились, меня стиснули так, что потемнело в глазах и стало нечем дышать. Передние стали материться на задних. Несколько самых наглых попытались пролезть без очереди. Кому-то у прилавка со смачным звуком дали по рылу. Что-то вдребезги разбилось. Продавщица завизжала. Чье-то большое рычащее тело поволокли мимо нас к выходу. Я подмигивал Кериму, всем видом показывая ему, что происходящее – дело привычное. За пять минут до закрытия перед нами оставалось только три человека.

      – Что брать будем, Керим? – с любопытством оглядывая полки, тоном бывалого покупателя заорал я ему в ухо.

      – Дядя сказал – коньяк!

      Керим потупил глаза от почтения к своему дяде.

      – Какой коньяк? – почти сразу найдя искомое, продолжал надрываться я.

      Коньяк был по восемь, по десять и по двенадцать рублей.

      – Дядя сказал – самый дорогой! – не скрывая гордости, важно улыбнулся Керим.

      – А сколько? – решил я уточнить совсем уж на всякий случай. – Сколько бутылок?

      – Дядя сказал – на все! – Керим вытащил из кармана пачку денег.

      Это была банковская упаковка. Сто бумажек по пять рублей. Похожие я видел по телевизору, когда показывали фильмы про жуликов.

      Я хоть и не был таким способным к математике, как Дима, но все же подсчитал в уме, что если на все – это сорок бутылок.

      – Не унести! – прокричал я Кериму. – Давай двадцать возьмем!

      – Дядя сказал на все! – упрямо повторил тот.

      – Так, ребята, говорите быстро, вам