Проект «Пробуждение». Олег Пушкарский

что сегодня придётся не восхищаться директором, а краснеть за себя.

      Конференц-зал был достаточно просторным, чтобы уместить весь отдел, около двенадцати человек. Мы с Димой расположились на стульях в первом ряду. Правда, сначала я хотел расположиться на последнем ряду (мне так было бы спокойнее), но Дима отговорил.

      Пётр Иванович вошёл в зал и размеренным шагом добрался до места у доски. Как всегда, взял в руки маркер и стал его заранее теребить, обдумывая речь. Только внимание больше привлекал не маркер а… перебинтованная по локоть рука! Уровень моей паранойи достиг небывалых размеров. В этот момент я решил: чем бы не закончилось совещание, я обязательно выясню, что же тут происходит.

      – Дгузья! – бодро начал Пётр Иванович. – Сегодня мы собгались по важному вопгосу. В нашем коллективе завёлся один нехогоший сотгудник, котогый посмел опозогить честь и достоинство коллектива. Поэтому я осмелюсь взять на себя ответственность и пгинять мегы.

      Да уж, начало не обещало ничего хорошего. К тому же, речь начальника звучала максимально медленно, размеренно, а каждое слово было насыщено эмоциями. Значит, будет ругать. Я мысленно приготовился к худшему.

      – Пгежде чем я пгодолжу… хотел бы напомнить о действительно важной вещи. Гечь пойдёт о мужчинах и женщинах. Запомните! Семья – не пгосто социальный институт. Семья – это священный союз мужчины и женщины. Так завещала пгигода. Так завещал Господь Бог. В конце концов, так пгописано в Конституции. А в Конституцию я вегю больше, чем в пгигоду или Бога.

      Все недоумённо переглянулись.

      – Казалось бы, чему тут можно возгазить? Это же пгостая истина, базовый фундамент жизни. Но нет! Сгеди нас нашёлся один умник, котогый считает себя лучше дгугих. Итак, к сути… Мне пгишлось гаспгощаться с нашим главным бухгалтегом. Встань.

      С последнего ряда поднялся худощавый молодой человек. Одет он был в фиолетовую футболку, а на его плечи спадали длинные волосы. В его глазах ощущалось столько страха, будто его вызвали на расстрел. Понятия не имею, кто это был – я видел его впервые.

      – Подойди сюда, – приказал Пётр Иванович.

      Паренёк боязливо, мелкими шажками, подошёл к директору. Затем он повернулся в сторону зала, сложил ручки впереди себя и опустил взгляд.

      – Этот человек… если это существо вообще возможно назвать человеком… с нами больше не габотает. Ну-ка, Славик, гасскажи нам, за что я тебя уволил?

      – Ну… это началось давно, – промолвил парень. Его голос звучал настолько тихо и подавленно, что даже я в первом ряду с трудом мог расслышать слова. – Ещё в школе я…

      – ПИДОГАС ОН! – прогремел Петр Иванович.

      На короткое время в аудитории воцарилась полная тишина, а Славик снова опустил взгляд и даже не попытался продолжить свой рассказ.

      – Вот такие люди с нами габотают. Сегодня он свои гучонки в штаны мужикам суёт, а завтга сунет гуки в ваш кагман… Ещё газ для тех, кто не понял: в нашей фигме недопустимы даже намёки. Вы о клиентах подумайте. Что они почувствуют, если узнают, кто делал все эти баннегы, эти