Маленький белый заяц Динь. Маргарита Вячеславовна Митрохина

меня.

      Это было замечательное предложение, просто удивительное. Можно всю ночь рассказывать страшилки и смеяться до упаду. Но сейчас маленькому зайцу было не до этого.

      – Нет, Жужа, ты что! А если моя мама вернется? Она же может вернуться в любой момент.

      Жужа опустила мордочку и вздохнула.

      – Динь, твоя мама не вернется сегодня. И… вообще больше не вернется.

      Всю ночь в лесу завывал ветер, забрасывая в заячью нору ледяные хлопья снега. Всю ночь Динь дрожал крупной нервной дрожью. Всю ночь Жужа прижималась боком к боку друга и лизала ему ушки. Они так и не смогли заснуть.

      Под утро ветер закончился, пелена разошлась и выглянуло слабое утреннее зимнее солнышко.

      – Жужа, ты не знаешь, что это за белые колючки теперь повсюду в лесу? – тихо спросил Динь. – Я хотел узнать у мамы…

      – Это называется снег. Мне родители рассказали, – так же шепотом ответила Жужа.

      – Снег, – завороженно повторил Динь. – Ненавижу снег.

      Когда совсем рассвело, лисенок и заяц отправились к кабанихе Тате.

      Но сороки разнесли по всему лесу, куда направились друзья, так что, когда они подошли к жилищу Таты, там их ждала куча народа.

      Каждый зверь принес какое-нибудь угощение для зайца. Только когда Динь и Жужа увидели еду, они поняли, какие голодные. Тата ласково встретила их, разложила перед ними клубни каких-то растений. Выбежали маленькие кабанята, начали принюхиваться к зайцу и лисенку.

      Белка Зина принесла немного орехов, братья-тетерева Вася и Гена – серьги ольхи и шишки, а еж Борис даже раздобыл где-то яблоко. Со стороны речки, которая протекает на опушке леса, пришла семья бобров. Они взяли с собой кучу коры разных деревьев. Из-за кустов орешника осторожно выглянула высокомерная Лариска – очень красивая и грациозная куница, которую в лесу все терпеть не могли. Ее не любили даже хищники, которые Лариску не боялись – просто за отвратительный характер.

      Лариска гордо прошествовала мимо зверей и положила перед зайцем мышь-полевку. Жужа, которой не было особенного дела до бобриной коры, судорожно сглотнула.

      Бедная мышь дергалась и выворачивалась, но Лариска крепко придавила ее лапой. Заяц Динь попятился. Он помнил, что мама строго-настрого ему запрещала даже близко подходить к Лариске.

      – Отпусти ее, пожалуйста, – вежливо попросил Динь. – Но все равно спасибо.

      Тут Лариску быстренько прогнали, а мышь освободили. Лариска удалилась очень обиженная, несмотря на благодарность зайца. Жужа вздохнула и принялась грызть кору. Динь повернулся к Тате:

      – Тата, ты знаешь, где моя мама?

      – Поешь, маленький. Потом поговорим, – Тата ласково хрюкнула.

      – Нет, сейчас! – вскрикнул Динь. – Я знаю, зачем вы все сюда пришли! Вы хотите утешить меня. А я вам не верю! Моя мама скоро вернется.

      С дерева слетел дятел Семеныч и сел на спину Таты.

      – Малыш, послушай меня. Это очень тяжело, но так иногда случается. Твоя мама…

      – Нет! Не говори этого, Семеныч! Моя мама вернется, – сказал заяц и заплакал.

      – Твоя