Стихи мещерского края. Владимир Борисович Кольчугин

чистоту

      Гонители не растерзали.

      Ангел святой отер раны,

      Исцеление даровал.

      Рассыпались идолы прахом.

      Бог могучий велик христиан.

      Мучитель будет повержен…

      Возрадуйтесь, православные,

      Мечом венчается дева

      Во славу Господа нашего.

      Путь Давида

      Не печалься Самуил Саулом,

      Наполни рог елеем и иди,

      У Иессея в Вифлееме

      Царя Израилю узришь.

      Взгляд Бога в сердце, не лицо;

      Семь старших братьев – не Его;

      Восьмой и младший приведен,

      Помазанником станет он.

      Сын Вифлеема белокурый

      И пасший на горах стада –

      Давид, царю псалмы поющий –

      На нем Дух Святый почевал.

      Печали дол между горами…

      Израиля сыны скорбят.

      Филистимлянин выступает,

      Народ и Бога понося,

      Единоборец Голиаф,

      Как чешуя броня блестит,

      Копье налоем у ткача:

      – Я посрамлю ваши полки,

      Филистимлянам вы – рабы,

      Со мной сразится пусть из вас

      И участь вашу разрешит

      Достойнейший…

      И пробил час…

      Пастушья сумка. Пять камней.

      Праща. Десница божества.

      Давид. Поверженный медведь.

      Господь, смиривший когти льва.

      – Как смеешь ты Живого Бога

      Хулить войска, филистимлянин!

      Мой Бог спасает верой, словом;

      Расплата вашими главами.

      Возмездье – жалом грозным камень.

      Чело пробито, навзничь лег,

      В руках Давида Голиафа

      Глава, своим мечем сражен…

      Возрадуйся, Израиль, слава!

      Омытый кровью враг бежит.

      Господь простил победы даром,

      Избра́нному народу жить…

      ***

      Взгляд вышний в сердце, не лицо.

      Всего себя вверяя Богу,

      Давид дорогой веры шел…

      Осилю я свой крест нелегкий?

      Последний штрих

      В самом последнем произведении Веронезе, алтарном образе, исполненном в 1587 году по заказу настоятеля приходской церкви Сан Панталон, воплощена идея – Вера как путь к спасению.

      ***

      Последний штрих подлунной жизни

      За год до перехода в вечность.

      Творение по дару, кистью;

      Алтарный образ дивной церкви…

      Дитя, поверженный ребенок

      Укусом пресмыкающейся плоти,

      Ума лишенный, я, художник,

      Идущий жизнью к мраку одра?

      Не воскресить от яда смерти,

      Весь век копившегося в сердце;

      Страстями, суетой увенчан

      Мой путь, пронзенный вышним светом.

      Принять Царя кому, как не дитя,

      Кто не имеет лести, маски, злобы,

      В ком бездна веры, радости, добра –

      Войдет в чертоги царства Бога.

      Святой… мальчишка… отрок… старец…

      Умалишенный красок пленник…

      Кто здесь по воле неба славы?

      Все – я, пред Господом изменник.

      Откроет Свет глаза ребенку.

      Вся