Офицерская доблесть. Александр Тамоников

прямом! Все на место поставил? Ничего не забыл?

      – Майор?!

      – Ладно, шучу я! Ты вот что, Леша, вместо наркоты своей прикажи сестренке спирту принести, граммов двести!

      Липатов отрицательно покачал головой:

      – Нельзя, майор, наркоз применяли спинно-мозговой, со спиртным во время действия никак не совместимый. Любой наркоз со спиртным несовместим, а этот тем более! Плюс контузия у вас! Так что нельзя!

      Есипов отвел взгляд от начальника медпункта:

      – Злодей ты, капитан, хуже чехов, клянусь. У человека, можно сказать, от боли крышу сносит, помощь требуется, а ты? Сам, наверное, не дурак по этому делу, а?

      – Ну что говорить о пустом, майор? Полежите до утра. Хуже не станет, налью, так и быть!

      Есипов прикрыл глаза:

      – Вот это другой разговор! Черт, ногу отпустило, а голова раскалывается. Ты сделал бы чего от головной боли?

      – Терпи, майор, все, что надо и можно, сделаем. И давай заканчивай разговор, тебе покой требуется! Сон для тебя сейчас – лучшее лекарство!

      – Ага! Это точно, вот только как уснуть-то?

      – Уснешь!

      Он повернулся к медсестре, уже несколько минут ожидавшей с лекарством и шприцем в палате майора.

      – Уколи еще нашего боевого пациента!

      Сестра выполнила распоряжение начальника.

      Постепенно в глазах майора спецназа окружающие предметы утратили четкость, потолок палаты, казалось, вплотную приблизился к его койке, сплющив и капитана – начальника полкового медицинского пункта, и красавицу медсестру в перчатках со шприцем, отчего-то похожим на велосипедный насос, и санитара-срочника с тазом в руке. Есипов пытался что-то сказать, но вместо этого с его уст начали срываться нечленораздельные звуки, боль, бьющаяся в теле, притупилась и отошла куда-то в пятки. Веки налились тяжестью. И майор провалился в тяжелый наркотический сон.

      Капитан, убедившись, что пациент уснул, поднялся с табурета, проговорив:

      – А майор молодец! Для своего состояния держится достойно. В его положении другие либо орут, либо теряют сознание, не успев прийти в него. Боль после наркоза действительно адская. А спецназовец молодец!

      Сестра спросила:

      – И что дальше с ним делать думаешь?

      – Ничего! Мы, Катя, большего, чем сделали, сделать не можем. Полежит немного, в Ростов, в окружной госпиталь отправим. Его нейрохирургам смотреть надо. После такой контузии всякое может произойти. И зрение до нуля упасть, и слух, но самое страшное – парализация, вероятность которой при определенных условиях весьма велика. Такие случаи в моей практике, увы, уже были. Хотя все может и обойтись. Но не будем рассуждать, пусть майор спит, идем, Катя!

      Солдат-срочник спросил:

      – Так я, товарищ капитан, не понял, что мне-то делать?

      Капитан ответил:

      – У тебя-то отчего в памяти провалы? Я же сказал: сидеть возле больного! Будет рвать, менять тазики!

      – А вас звать, если блевать начнет?

      – Звать, солдат, звать!

      Проснулся Николай в шесть утра. Боль в ноге утихла, а вот голова вновь разболелась.

      Майор с трудом повернул ее в сторону умудрившегося уснуть на табурете санитара.

      – Солдат!