Так не бывает, или Хрен знат. Александр Борисов

палатах, «уйти». Как же мерзко я себя чувствовал после каждого такого полёта! Метался по горячей кровати, не находя себе места, и умолял деловито хлопотавших врачей: «Уйдите, не мешайте мне умереть!»

      Дед в этом плане был крутым мужиком. Он не только поднялся и уселся на стул, но заставил себя доесть всё, что осталось в его тарелке. Бог ты мой! Как же он любил мою бабушку! Как же она потом жила без него?!

      Если мерить рамками прошлого, жить ему остаётся чуть больше пяти лет. В этом огромном теле уже начинаются необратимые изменения, которые пока не видны. В отличие от меня дед так и не смог справиться с раком, а ведь бабушка Катя живёт по-прежнему рядом. Нет, надо ломать эту вероятность, отвлечь стариков от тяжёлых дум, и начинать прямо сейчас.

      – Дедушка, – сказал я самым просительным тоном, – можно мне рубль из копилки взять?

      Он отложил в сторону ложку:

      – Зачем?

      – Девчонку одну в кино пригласил, завтра в одиннадцать…

      И я рассказал о Бабке Филонихе, о её закидонах с одеждой по причине неартистической внешности, о том, что случилось сегодня в классе. По мере повествования настроение у моих стариков несколько поднялось.

      – От сучка! – смеясь, возмутилась бабушка. – Как же она крутит матерью и отцом! Спасибо сказала бы за то, что родили на свет. Вожжами надо её учить, а не в кино приглашать!

      – Хорошее дело, – одобрил дед, – рубль я тебе и сам дам, только об уроках не забывай… И что ты там за чертовину смастерил?

      – Вечером покажу.

      Этот обед закончился без эксцессов. Дед, кряхтя, полез на кровать:

      – Ты мне, Елена Акимовна, банки поставила бы. Продуло сегодня ночью, ноет в боку…

      Я мысленно перекрестился и, убрав агрегат в сарай, направился к Пимовне.

      Справа от деревянной калитки грел свой бетонный бок круглый колодец. Я встал на железную крышку и заглянул во двор.

      Вертлявая собачонка выпрыгнула из будки и залилась лаем. Бабушка Катя в то время ещё работала продавщицей в мясном отделе, но сегодня она была дома и, сидя на низком крылечке, кормила цыплят подсушенной пшённой кашей.

      – Пуль-пуль-пуль! Пули-пули-пули! – повторяла она.

      Так в наших краях подзывают кур. Литературное «цып-цып-цып» не прижилось.

      Мне почему-то казалось, что ей не составит труда увидеть во мне «новопреставленного» во временном своём воплощении, ан нет. Пимовна скользнула по мне не узнающим взглядом, вытерла руки о фартук и беззлобно прикрикнула на собачонку:

      – В будку пошёл, зараза!

      – День добрый, бабушка Катя! – поздоровался я.

      – Что тебе, Сашка? – устало спросила она. – Давай говори, выварка на огне вот-вот закипит…

      Пришлось начинать без предисловий:

      – Мне нужен рецепт лечения рака.

      Брови у бабушки Кати удивлённо приподнялись:

      – Это ещё зачем?

      – Дедушка у меня заболел, или вот-вот заболеет.

      – Типун на язык! – с чувством сказала Пимовна. –