Так не бывает, или Хрен знат. Александр Борисов

обслужили как VIP-персону и даже пообещали «сделать всё как можно быстрее».

      Мы спустились во двор, покурили на одной из скамеек и уже сговорились «рвануть по пивасику», но получился облом. На крыльце объявилась лабораторная тётка и пригласила нас на «ещё один повторный анализ». Что-то у них там, в машине, сломалось?

      Это был уже перебор. После откачки двадцати кубиков, я и так чувствовал себя некузяво, а тут и вовсе поплыл. Меня водрузили на стул возле какого-то кабинета, где я и вырубился. В голове гремели колокола, перед глазами кружилась чёрная бездна.

      Увидев, как мне хреново, Серёга рванул в аптечный киоск, запасаться нашатырём. В это время я и очнулся. Пришёл в себя оттого, что кто-то из этой бездны громко и чётко назвал меня по фамилии. Я встрепенулся, как полковой конь при звуках походной трубы, и тут же открыл глаза. Над дверью, напротив меня, мигала красная лампочка. Стало быть, вызывают. Я встал и нетвёрдой походкой вошёл в кабинет. Чернявый мужик в белом халате отшатнулся, роняя очки, и нервно сказал санитарам:

      – Пусть подождёт в коридоре. Позовите сопровождающего!

      Меня вежливо вытолкали. И вовремя. Серёга уже собирался подавать сигналы тревоги.

      – Тебя! – сказал я ему и уселся на прежнее место.

      Он вышел минут через десять. В руках – полный пакет документов, которые я отдавал в регистратуру, и какая-то бумажка с печатью.

      – Ну что там? – спросил я, внутренне холодея.

      – Погнали!

      – Куда?

      – Домой!

      – Что, безнадёжен?

      – Нет, годен к нестроевой.

      Заметив, что я останавливаюсь, Серёга схватил меня за руку и подтолкнул к выходу.

      – Ты от меня ничего не скрывай, – сказал я, послушно семеня впереди, – готов ко всему. Честно скажи, что врач говорил?

      – Сказал, здоров.

      – Брешешь!

      – Пошёл на…

      Мы дошли до свободной скамейки. Журбенко сел, закурил. Мне не хотелось.

      – Сколько времени? – лениво процедил он и посмотрел на часы: – Ого, половина двенадцатого! Можно не торопиться. Ты сядь, почитай заключение, а я потом расскажу, о чём говорил онколог. Тебе в подробностях, или как?

      – Или как, – попросил я и впился глазами в бумагу.

      Буквы сливались и прыгали. Руки дрожали. Наверное, от потери крови.

      – Наорал на меня врач, – флегматично сказал Серёга. – Ты что, говорит, своих подопечных пускаешь в кабинет без наручников?! Это очень опасный тип. Он подменил лабораторные образцы или кому-то дал хорошую взятку! В общем, здоров ты. Хошь верь, хошь не верь, но здоров. Ошиблась твоя медкомиссия. Надо обмыть.

      И действительно, слово «здоров» в заключении было подчёркнуто красным карандашом аж дважды. Вот тебе, блин, и бабушка Катя!

      Мы заехали в магазин, взяли бутылку водки и выпили её, не выходя из машины. Потом… впрочем, это совсем другая история, а тогда…

      А тогда по пути в Сбербанк я вспомнил слова молитвы, которой меня научила Пимовна: «И остави нам