Структуроопределяющие основания сознания. Т. М. Рябушкина

1. Познающий как условие возможности опыта

      Прежде всего, предстоит осмыслить субъективность как условие возможности сознания. При этом необходимо понять, каким образом восприимчивость и производительность субъективности вместе определяют содержание и структуру сознания.

      Если структурирование предметной области есть познание, а не построение фикций, то на результат синтеза оказывает влияние исходно данная «материя» явлений. Воображение, осуществляющее синтез, связывает элементы не произвольным образом, должен существовать некоторый ориентир, направляющий работу воображения. Необходимо уже в первичных данных сознания найти такие основания предметных связей, которые не сводились бы только к форме, общей для всех сознательных переживаний, но позволяли бы объяснить, почему одни переживания представляются образующими некоторое конкретное единство (например, единство частей одного и того же предмета), а другие не включаются в это единство. Следует объяснить исходное разнообразие устойчивых содержательных связей элементов сознания, составляющее основу разнообразия сознаваемых предметов. Эти связи могут быть исходно не явны, но это не означает, что их нет.

      Разнообразие исходных элементов сознания и их связей может быть объяснено только тем, что они есть результат восприятия мира разнообразных вещей. Кант полагал несвязность первичного материала явлений – ощущений, и все связи рассматривал как результат подчинения несвязного многообразного априорным формам чувственности и рассудка. Однако следует переосмыслить понимание восприимчивости.

      Элементы первичного сознания должны быть связаны уже потому, что они есть результаты применения одной и той же познавательной способности субъекта, а именно восприимчивости. Связь, определяемая единообразием восприимчивости как познавательной способности, есть общая связь элементов. Но это не единственная их связь.

      Если предположить, что все устойчивые связи определяются ограниченным набором субъективных форм, то станет невозможным объяснение всего многообразия содержательных связей в восприятии. Единственным выходом из ситуации является признание того, что многообразие связей познающим не конструируется, а воспринимается.

      Кант утверждал, что чувственное многообразие несвязанных элементов мы получаем благодаря восприимчивости, тогда как связи этих элементов, хотя они и сознаются нами как данные, на самом деле привносятся в восприятие самой субъективностью. Но если возможно воспринимать многообразие элементов, составляющих явления, то почему невозможно воспринимать и многообразие связей? Что мешает допустить, что познающий субъект благодаря присущей ему восприимчивости получает нечто связное, упорядоченное?

      По словам Р. Рорти, кантовское понимание восприимчивости основывается на «парадоксальном, но в то же время безусловном предположении, которое проходит через всю первую