С царского плеча. Дарья Калинина

Насчет меня совета спрашивает.

      – А чего тут спрашивать? Все ведь предельно просто. Вы ждете ребенка, вам необходимо пожениться.

      – Это для вас просто, а для отца любое решение в жизни – это прежде всего повод, чтобы посоветоваться с его любимым Богом. Я ведь его младший сын, по нашему обычаю, именно мне надлежит остаться в родительском доме и заботиться о моих родителях до самого их конца. Таков долг младшего сына. Старший, первенец – всегда назарей.

      – Кто?

      – Потом объясню, – отмахнулся Лешка. – Средние сыновья живут своими домами. А младший сын остается с родителями. Перед тем как я уехал в город, отец мне уже и невесту присмотрел. А я жестоко его разочаровал. Сын пророка и вдруг поступил не так, как должно. Думаю, отцу нелегко было смириться с тем, что я сделал собственный выбор, не пожелал смириться перед ним, как другие.

      – Но ведь твой отец в конце концов тебя простил?

      – Да. Но думаю, он до последнего не терял надежды пристроить меня за выбранную им невесту и заставить осесть дома вместе с ним и с той девушкой, которая устраивала бы его в качестве матери его будущих внуков.

      В голосе Лешки слышалась и тоска, и раздражение, и даже злоба. И чтобы отвлечь его, Кира спросила:

      – Скажи, а кто те люди с длинными волосами и в белых одеждах, которых мы видели.

      – Это назареи.

      – Кто они такие?

      – Первенцы, которых родители посвятили служению Богу. Им не поручают никакой работы, в свободное время они лишь могут пасти скот или заниматься земледелием для собственного удовольствия. Их основное занятие – прислуживать отцу и нести караул в молельном доме.

      – Какой караул?

      – Когда отец удаляется для молитвы, над домом молитвы зажигают белый огонь. Все в поселке видят его и знают, что отец молится за них всех.

      – И назареи ему в этом помогают?

      – Всякая другая работа им запрещена.

      – А почему у них длинные волосы?

      – Они их не стригут.

      – Никогда?

      – С самого рождения. И бород тоже никогда не бреют.

      – Но моются?

      – Это да. Для них отец разработал особый очистительный ритуал. Очень сложный и долгий. Так что ежеутреннее и ежевечернее омовение в чистой проточной воде рук, ног и лица входит в обязательную программу каждого назарея.

      Кира хотела расспросить еще о многом. Можно ли этим людям жениться? А общаться с другими людьми? Петь? Веселиться? Или же вся их жизнь – это сплошная молитва и размышления о Боге? И чем тогда они отличаются от обычных монахов?

      Но в этот момент в дверь влетела раскрасневшаяся Настя. При виде невесты Лешка тоже вскочил на ноги. И вдвоем они с трудом выпихнули обратно на улицу нескольких особенно настырных теток, захлопнули за ними дверь, и Настя буквально упала на диван.

      – Уф, достали! – просипела она, с отвращением срывая с головы платок. – Как же их много! А где Ванька?

      – Играет с другими ребятами.

      Настя тут же забыла про сына. Она огляделась по сторонам и выразила одобрение:

      – Очень хороший дом.

      –