СТАЛИН ЖИВ! Пятьдесят третий… и дальше. Александр Черенов

как Сталин недовольно скривился, Семён Ильич тут же «ринулся» на Хозяина «с доводами наперевес».

      – Мы все…

      Он обвёл взглядом окружавших его Жукова им Круглова, словно призывая тех в «компаньоны», от чего последние, к чести их, не стали уклоняться.

      – … знаем о Вашем, товарищ Сталин, отношении к некоторым… скажем так… не совсем благовидным…

      Хозяин иронически хмыкнул, словно оценивая то, как дипломатично Браилов определил их с Молотовым разногласия.

      – … поступкам товарища Молотова, – мужественно игнорировал «высочайший хмык» Семён Ильич. – Но, безусловно соглашаясь с Вашими оценками, товарищ Сталин, мы хотели бы отметить, вот что. Молотов, один из немногих – вместе с Кагановичем, Андреевым, Пономаренко и несколькими товарищами рангом пониже – кто действительно скорбел в связи с возможностью утраты Вас для партии, страны и народа!

      Даже понимая, что нельзя сейчас чересчур энергично давать чувство, дабы не волновать Хозяина, Браилов не смог удержаться «в рамках» и слегка повысил голос. Потому, что, как можно не давать, если нужно давить и даже подавлять! Оппозиционные настроения Хозяина, то есть.

      – Один из немногих, товарищ Сталин! Товарищ Молотов никогда не посягал на место или авторитет великого Сталина, и в этом его никто не посмеет упрекнуть! Более преданного соратника у Вас нет!

      Сталин нахмурил лоб – так, словно забарабанил пальцами по столешнице. Не дождавшись ответа, Браилов энергично продолжил.

      – И потом, товарищ Сталин, кому, как не Молотову, Вашей правой руке на протяжении десятилетий, можно доверить такой доклад?

      Браилов «перезарядил ствол – и сделал контрольный выстрел»:

      – Иначе нас не поймут – ни здесь, ни «там»…

      Семён Ильич не зря «дёргал затвор»: последний довод оказался решающим. Сталин, вздохнул и смежил веки:

      – Согласен…

      – А доклад о результатах оперативно-следственной работы сделает вновь назначенный министр государственной безопасности.

      И Браилов покосился в сторону Круглова. Реакция Сергея Никифоровича его вполне удовлетворила: генерал ничем не выказал своего неудовольствия в связи с его «вовлечением и подтягиванием». Да и с чего бы ему это было делать: ведь доклад на Пленуме, да ещё в такой обстановке, это не только знак признания авторитета, но и перспективы рывка «наверх»! Этот Пленум – не какая-нибудь рутина, а трамплин!

      На этот раз Сталин не раздумывал с одобрением кандидатуры. Похоже, он уже оценил роль Круглова в событиях последних дней. Даже в большей мере, не роль, а степень надёжности и личной преданности. В условиях «форс-мажора» последнее обстоятельство – первейшее по значимости.

      – И ещё…

      Браилов сделал многозначительную паузу. «Аудитория» мгновенно «призвалась к вниманию».

      – Нам ни в коем случае нельзя скрывать чрезвычайного характера Пленума! Более того, мы сами должны подчеркнуть