Когда вырастают дети. Ариадна Борисова

Ей, видимо, не понравилось, что Шелковникова выглядит Снегурочкой.

      Сугробы обложили заброшенное здание плотно, как баррикады. В рамах разбитых окон резвились непуганые воробьи. Хозяйственный Мишка обнаружил у гаражей лопату и расчистил подход к крыльцу. Мощным рывком отодрал створку примерзшей к порогу двери:

      – Добро пожаловать!

      От камня серых стен веяло стужей. Кое-где на подметенном кем-то полу белели снежные гребни.

      – Говорят, это Дворец молодежи. В советские времена строили. Уже название дали – «Юность», но началась перестройка Горбачева, и «Юность» загнулась. Потом хотели ресторан здесь открыть – тоже не вышло.

      Отец Мишки строитель, отсюда и познания.

      – Если дом никому не принадлежит, почему бы не попросить взрослых его достроить? – воодушевилась Юлька. – Клуб «Юность», кстати, есть при колледже искусств, а в нашем районе для нас вообще ничего нет. Как мы назовем свой дворец?

      – Давайте как Надю – «Надежда», – Лехины щеки яблочно заблестели. («Сам небось тоже сдулся», – ухмыльнулся Санька.)

      – Может, еще «Вера и Любовь»? – фыркнула Юлька.

      Раскинув руки и задумчиво глядя в сумрачный потолок, Надя прошлась по теоретическому фойе.

      – Вот этот долгострой – наша надежда? Это наша вера… любовь?

      – Пусть будет Дворец Нового года, – сказал Мишка. – Тем более рядом парк Новогодний.

      – Лучше Дворец нового времени имени Пушкина.

      – Здравствуй, время младое, незнакомое!..

      – Когда я был маленьким, брат в Новый год взял из подарков все шоколадки и построил мне шоколадный дворец. Я представлял, будто дворец огромный. Гуляешь по нему и выколупываешь из стен орехи, откусываешь от дверей и колонн, а на потолке, где не достать, шоколад самый вкусный…

      – В таких шоколадно-пряничных домах живут ведьмы, – перебила Мишкин детский лепет неромантичная Юлька.

      – Папа говорил, что Новый год в его детстве пах мандаринами, – вспомнила Надя.

      – Жаль, что искусственные елки не пахнут хвоей, – вздохнула Шелковникова.

      – А снег пахнет арбузом! – Санька кинул в нее снежком.

      – Да здравствует наш Новый год, самый новогодний год в мире! – принялся дурачиться Леха и тоже швырнул снежок.

      Сразу стало шумно, гулко, голоса в каменных просторах отдавались веселым эхом, и никто не услышал, как на крыльце заскрипел снег. Дверь распахнулась. В проеме возникла толстая тетка с большой клетчатой сумкой и, выпучив глаза, закричала:

      – Это кто тут орет? Это вы орете? Что вы тут делаете? Пиво пьете, наркотиками ширяетесь? Раз дверь незапертая, думаете, некому дом сторожить?

      – Ведьма пришла, – хохотнул Леха.

      «Ведьма» близоруко сощурилась – в помещении после дневного света всегда темновато.

      – Кто? Что?! И девки тут! Счас ментов позову!

      Санька выступил вперед:

      – Тише, тише… Ничего плохого здесь не происходит.

      – А зачем сюда пришли? Чем заниматься? – глаза тетки привыкли