Эхо войны. Валерий Николаевич Ковалев

части, я в свое время знакомился в архиве прокуратуры области и поражался, насколько же они не соответствуют всему тому, что впоследствии написал в «Молодой гвардии» А. Фадеев.

      Кое-что становилось ясным, необходимы были дополнительные сведения из Министерства Обороны и помощь «смежников».

      Мотивированный запрос в Подольск, с интересующими нас вопросами, мы подготовили вместе с Савицким, а вот в горотдел КГБ я обращаться не стал. Дело в том, что в период следствия в отношении партийно-советских лидеров нашего города, уличенных во взятках, а затем проверки аналогичных материалов по пришедшему им на смену Плахотченко, местные чекисты, знавшие обо всех их «художествах», не только не помогли нам, но даже «ставили палки в колеса».

      Я поступил проще – связался со своим давним приятелем, который работал «направленцем» в областном УКГБ и заручился его поддержкой.

      Когда наш запрос ушел в Подольск, он продублировал его по своим каналам в Москве.

      Не знаю, что сыграло свою роль – бланк прокуратуры или содействие КГБ, но оттуда довольно быстро пришел ответ. Он был ожидаемым.

      В документе значилось, что с первых дней войны, Андрей Иванович Квитко был военным разведчиком, сначала штаба дивизии, а затем одной из армий Южного фронта, части которого освобождали Донбасс. Награжден тремя орденами «Боевого Красного Знамени», орденом «Красной Звезды» и медалью «За победу над Германией». По вопросу нахождения его под следствием и исключения из партии, дополнительными сведениями архив не располагал и рекомендовал обратиться в Главную военную прокуратуру.

      Все стало на свои места.

      Давать запрос в военную прокуратуру мы не стали и проверку заявления на этом, решили прекратить.

      Оставалось главное. Пригласить Квитко и получить от него объяснение, таков был порядок.

      Я надеялся, что в беседе ветеран более подробно расскажет о своем боевом пути и прольет свет на оставшиеся невыясненными вопросы.

      Ошибся.

      Это я понял сразу, как только он вошел в кабинет. По глазам. Они были такими же жесткими, как на старой фотографии в личном деле.

      Разговор был коротким.

      – Андрей Иванович, я приношу Вам извинения от себя лично и городского Совета ветеранов войны. Мы во всем разобрались.

      Он долго молчал и пронзительно смотрел мне в глаза.

      Затем встал и бросил только одну фразу: «Мне это уже не нужно».

      И ушел. Так и не простив.

      А вскоре умер.

      С почестями похоронен на старом Первомайском кладбище и забыт. Как многие солдаты Великой Отечественной, о которых мы таки ничего и не знаем…

      Три встречи

      Эту историю рассказал мне отец, который прошел две войны и лагеря «Дальстроя».

      Весной 1942 года их артиллерийский полк вел бои на Северо-Западном направлении, неся тяжелые потери. В то время он был старшиной и командовал орудийным расчетом. Командование их батареи получило приказ выдвинуться в район одного из населенных пунктов,