Жизнь прожить – не поле перейти. Книга 3. Семья. Анатолий Крикун

воюют – за единую и неделимую Россию с поляками,

      финнами и азиатами. Мне одной России вдосталь, а если кто с нами мирно жить захочет, то я не против. Мировая

      революция мне не к надобности – пусть, кто хочет, тот и

      творит её – хоть японец, хоть француз. Работа мужицкая

      вечная и самая нужная. Должно вскорости полегчать!

      Сколько ж это можно терпеть! Я и царю и власти кровь свою лил, а теперь и за себя постоять хочется. Жизнь она мозги на место должна ставить.

      – Хорошо, коли так думаешь, сынок. Вот и мать

      успокоится, что к дому тебя тянет. Сходи, ка, посмотри,

      может раки наползли.

      С десяток раков в сетке обосновались и шевелили

      длинными усами.

      – Вот, не зря и посидели, передохнём и к ночи ещё травы навалим.

      Когда вернулись, Василий уже сооружал из жердей,

      ветвей и сена обширный шалаш. В четыре косы работа

      заспорилась. Мария с Натальей шли за Фёдором и менялись на ходу. Через полчаса они подотстали на длинных покосах и слышался только их смех, видно, быстро сдружились и нашли о чём говорить. Фёдор махнул на них рукой и отправил к граблям. Там они из трав повыбирали зверобоя и душицы, чтобы заварить чай и переворачивали с Меланьей подсохшую траву. Мужики, молча, сосредоточенно и медленно, как лодки против течении, плыли по зелёной глади луга. Степан вёл этот караван с остановками. Утирали рукавом пот со лба, звенели бруском по лезвию косы и вечером, по холодку коса, со свистом валила траву на тёплую землю. Надоедливые слепни в жару липли на мокрые спины и испытывали терпение и волю мужиков. Из под фуражек по лицу бежал пот. Обожжённые солнцем шея и плечи ныли от боли. Ничего не поделаешь – страда! Роздых будет зимой. Меланья кипятила второе ведро коричневого, крепко заваренного травами чая. До темноты два раза после обеда садились у костра подкрепиться под развесистой берёзой. Трава наполняла воздух запахами лета. Суп, мясо, раки и снедь, что осталась после свадьбы, утрамбовывалась в желудках. «Не полопаешь- не

      потопаешь!» – вспомнил Степан солдатскую мудрую

      присказку. По полчаса, после трапезы, мужики лежали в теньке, закрыв глаза. Наталья щекотала травинкой

      храпящего Василия. Мария сидела молча у изголовья

      Степана, накрыв его лицо платком, и понимала, что был разговор с отцом касавшийся устройства дальнейшей

      жизни. Степан ей уже намекнул, что, возможно, придётся переехать в город и это тревожило её. Оторваться от

      привычной жизни было нелегко, хотя сестра расписывала преимущества городской жизни, где не нужно было вставать спозаранок и до вечера заниматься хозяйственными делами. Если у мужа есть денежная работа и паёк, то жене можно и поспать и забот поменьше. Степан чувствовал её тревожные ожидания и успокоил её ещё на свадьбе сказав на ухо: «Как только в городе обустроюсь и определюсь и решим как быть. Я без тебя никуда».

      По окончании