Контрабандисты. Андрей Батурин

Тот устало улыбнулся и посмотрел сыну в глаза. – Хотя и жаль… Водку принеси, а потом иди… И да… мать позови… Попрощаться хочу… Виноват я перед ней… – Он вытер слезы. – Береги ее тут, сын… Святая она у нас…

      – Я посижу с тобой…

      – Нет… Иди уже… Забирай свое барахло и иди… Мне поспать надо… – Старик закрыл глаза и уснул или сделал вид.

      2

      – Валера, твою мать! Где опять дырокол?

      Противный голос соседа по кабинету вывел следователя Огурцова из приятного задумчивого оцепенения.

      – Ах да, да… – Он, кряхтя, вынул свое грузное тело из-за стола и, доковыляв на затекших ногах до коллеги, протянул вдруг понадобившийся тому прибор.

      – Сколько раз говорить?! Взял – положи на место! – прошипев гневно, выхватил тот аппарат. – Взял – положи! – Яростно пробил дыру. – Взял – положи! – Еще одну. – Что тут, бля, сложного?

      «Эх, залепить бы тебе меж белесых глазенок, – подумал Огурцов, оценивая боксерским взглядом крепость куриной шеи воспитателя. – Интересно, летальный исход наступил бы в результате отрыва головы от туловища или по причине раздробления ее о стену?» У него даже сжался правый кулак, но он не стал экспериментировать, а просто вздохнул и вернулся на место. Ссориться, а тем более драться, с зятем начальника управления ему никакой выгоды не было, тем более за полгода до пенсии.

      Капитан Купосов, или, как его все называли, Купорос, будучи почти вдвое моложе Огурцова, находился в том же звании, что и он, но вел себя как главный, всем своим видом показывая, что в их кабинете временно. «И станет ведь, сучонок, генералом», – залюбовался Огурцов эффектно согнутой фигурой вдохновенно пишущего коллеги.

      А у него вот карьера не сложилась. Все рано ли поздно покидали эту проклятую комнату, а он уже девять лет сидит тут за одним и тем же столом и все еще простой следак. Он рассеянно глянул сквозь ржавую решетку на лихо приземлившегося на оконный отлив голубя. А ведь был и он когда-то молодым горячим, боевым опером РОВД громил хазы и малины, начальство уважало, женщины любили. Но вот однажды не рассчитал. При задержании насильника несовершеннолетней выбил тому восемь зубов одним ударом. Все было в рамках закона, при оказании сопротивления, при свидетелях и все такое, но вот незадача – оказался тот племянником тогдашнего секретаря Горкома. Маньяка ненадолго посадили, дядю за небдительность слегка наказали, а его после этого перевели в управление. Повысили вроде, но последний раз. Вот и сидит он с тех пор в этом кабинете без движения, расследует.

      – О чем мечтаешь, Огурцов? Чтобы висяки сами рассосались? – вновь подал голос сосед. – Арнольд Васильевич сколько будет ждать отчет по кондитерской фабрике?

      «Да какое твое собачье дело, сопляк? Сиди строчи свою курсовую…» – подумал капитан. (Все знали, что Купорос учится заочно в юридическом и с позволения тестя использует для этого рабочее время.) А вслух сказал:

      – Окстись, Виталич. На прошлой неделе сдал.

      – Да ну? Что-то не верится, – окинул его подозрительным