Я, мой муж и наши два отечества. Эльвира Филипович

родное лицо Бабушки… И мне уже позволяют вставать с постели, выходить в коридор… Мне все еще приносят порошки с противным красным стрептоцидом, еще прослушивают мое сердце, которое доктор почему-то называет «скарлатинным», но уже я играю на полу со своими сверстниками… И наконец за мной приезжает из далекого далека моя мама-геолог и везет меня домой в Покровское-Стрешнево на черной легковой машине «Эмке»… Мама какое-то время жила с нами, и к нам приходили в гости ее подруги: худенькая Верочка Данилова, крупнотелая, с красивым лицом Анечка Китицына и похожая на хрустальную рюмочку (стоявшую в Бабушкином шкапике, в память о ее помолвке с дедушкой) Люсинька Ивинская. Все они угощали меня конфетами и нежно ласкали. И я их всех тоже любила, особенно тетю Анечку Китицыну. Они пили чай и читали стихи, читали с каким-то надрывным завыванием, от которого мне становилось очень скучно, и я, помню, под завывания их сладко засыпала. А потом Мама снова уехала на Север в экспедицию, а у меня после ее отъезда заболели уши и почечные лоханки. И я снова в постели, но уже дома. Ко мне приходит очень добрый доктор. У него круглый живот, круглое лицо, круглый нос. Мне он всегда приносит какой-нибудь подарок: вырезанных из картона зверушек – зайца, лягушку, собаку или ярко раскрашенную хлопушку. И мне очень радостно, когда он приходит… Через какое-то время у меня уже целый «зоопарк» и уже целых четыре хлопушки… Наконец, мне снова разрешают играть во дворе. А двор огромный, и в нем высоченные, прямые, как свечи, сосны. И снова бабушка целыми днями в школе, а ко мне приходит из деревни Щукино моя худенькая и очень загорелая няня Полюша.

      Потихоньку от Бабушки она свозила меня однажды во Всехсвятскую церковь, которая находилась всего за несколько трамвайных остановок от нашего дома. Церковь была почти пуста. Меня поразила особая, торжественная красота убранства церкви. Полюша мне тогда сказала, что это Дом самого Господа Бога. «А где же Он Сам?» – сразу же поинтересовалась я. А она отвечала, что здесь Он, хотя и невидим. «И даже если в лупу смотреть, не увидишь?» – допытывалась я. – «Только душой можно Его увидеть! В молитве… Помолись Ему!» «А как это?» – допытывалась я. – «А ты попроси Его о чем-нибудь!» И я, совершив, как учила меня Полюша, крестное знамение, стала просить у Бога, чтобы Он дал мне мою Маму, потому что я очень-очень по ней соскучилась… И каково же было мое удивление и какая радость, когда на следующее утро я увидела с балкона входящую в наш двор… Маму. Она схватила меня на руки, стала целовать и кружить. А Бабушке сказала, что приехала всего на несколько дней по работе. В срочную командировку. Бабушка сразу же по-доброму вспомнила о ее начальстве, а я знала, что это Бог услышал мою просьбу и привел мою Маму из далеких северных Хибин в Покровское-Стрешнево ко мне. Я была очень благодарна Богу, но Маме ничего не сказала, потому что обещала няне Полюше хранить эту тайну про себя.

      Через