Еврейский блок с нотик. Вениамин Андреев

края.

      Не хочется, не хочется,

      Но всё же соберусь.

      Прощай, Россия-матушка,

      Прощай, Россия-Русь.

      Не плачь, моя любимая,

      Родимая моя.

      Ты самая красивая,

      Ранимая земля.

      Ты самая, ты самая,

      Но всё же соберусь,

      Прощай, Россия-матушка,

      Прощай, Россия-Русь.

      Прощай, моё спасение,

      Спаси меня, спаси,

      На берегах Америки,

      От берегов Руси.

      Два берега, два берега,

      Но всё же соберусь.

      Прощай, Россия-матушка,

      Прощай, Россия-Русь.

      Прощай, моё мучение,

      Моя больная Русь.

      Быть может и в сомнении,

      Но я ещё вернусь,

      В сомнении, в сомнении,

      Но всё же соберусь.

      Прощай, Россия-матушка,

      Прощай, Россия-Русь

      Молчит Россия

      «Привет, Россия, родина моя…»

Николай Рубцов

      В далёкий край, где южные моря,

      Холодным, снежным утром улетаю.

      Меня туда никто не провожает,

      И ты молчишь, о Родина моя.

      В моей душе мелодия ручья,

      Родной мотив, что помню изначальный,

      А под крылом, навстречу клин

      печальный,

      Прощай, Россия, родина моя.

      Прости меня, что улетаю я.

      Любовь и кровь. Как разорвать основу?

      Хочу сказать, Бог даст вернуться снова,

      Привет, Россия, родина моя.

      Лечу в края, где южные моря,

      И всё былое кажется иначе,

      Я положу записку в стену плача:

      «Шалом, Россия – Родина моя!..»

      Серёжки берёз

      Возле Мёртвого моря, где жёлтые розы,

      Клин степных журавлей мне курлычет вопрос —

      Разве можно сравнить эти розы-мимозы,

      И серёжки орловских весенних берёз.

      Километры судьбы от Полесья до Хайфы

      Растянулись рекой. Хоть я пьян, хоть тверёз,

      Но гортанный иврит не приносит мне кайфа,

      Как трава-мурава, сок берёзовых слёз.

      Дует знойный самум, нераскрыты бутоны,

      А шипы в карауле, все иголки – штыки.

      Там серёжки, качаясь, охраняли перроны,

      Часовыми стояли берёзок полки.

      Клин летит журавлей, моё сердце на части

      Разделить не смогу здесь у моря и звёзд.

      Будто грёзы, морозы вспоминаются часто,

      И орловская даль, где серёжки берёз.

      Может горькая соль, возле Мёртвого моря,

      От дрожащих ресниц, многоточия слёз.

      Мои розы, берёзы друг с другом не спорят,

      Друг, в чехле от гитары, мне серёжки привёз.

      Числюсь Алиёй

      Я не поэт, не чистокровный русский,

      В поэзии, могу себя распять,

      Но я кропаю рифмы без нагрузки,

      Без тонкостей славянских слов, от «а» до «ять».

      Я не еврей, чтобы владеть стихами,

      Среди поэтов числюсь алиёй,

      А просыпаюсь утром с петухами —

      Ночные строчки уползут змеёй.

      Уйдут виденья, образы и строчки,

      Хотя