Планета супербарона Кетсинга. Виталий Заяц

обычных рыб шеи?

      Выбросила вперед голову, впилась зубами в мачтовое дерево – Вок едва ногу отдернуть успел. Плавсредство подпрыгнуло, зверюга развернулась, ушла вниз. Тут же под водой возникла вторая тень, всплыла из глубины и тоже попыталась укусить плот. Или это первая, поди опознай их по отпечаткам зубов на деревяшке. Вода пошла неровными волнами – плезиозавров все-таки два, дерутся? Хорошо бы съели друг друга. Хотя нет, Вок вспомнил – на запах крови раненой акулы собирается множество ее родственников и знакомых, таких же любителей набивать желудки чем попало. Так что лучше не надо рвать товарищей на куски, орошая море кровью, Воку ведь защищаться нечем, взятое на изготовку весло вряд ли может идти в зачет. Вдруг рыбины выпрыгнули свечками из воды, закрутились, свиваясь. Ого, они не дерутся, это, скорее, брачными играми обозвать можно. Если юные влюбленные рухнут на плот, не спасет и то, что вкусом им дерево не понравилось.

      Внезапно чудовища скрылись, море тут же разгладилось, будто и не резвились здесь туши метров по восемь, угрожая жизни единственного на планете землянина.

      Нет, пока не единственного, вряд ли спрут успел отправить домой массовку. Вок решил надеяться, что водолазы наблюдают из-под воды, обеспечивают безопасность, так сказать. Рыб на себя отвлекают. Не очень в это верилось, но думать лучше позитивно. И позитивно поднять парус – до суши-то неделю, наверное, пилить.

      От паруса толку оказалось мало. Поначалу. Но ближе к вечеру ветер усилился, поднялась мелкая волна, часа за четыре прибив плот к плоскому песчаному берегу. На пляже Вок оказался только в темноте, поблагодарив фортуну и, главное, осьминога за то, что местом крушения выбрали не район отвесных скал.

      Ночь, первая ночь на свежем воздухе, обернулась воздухом несвежим. Ветер стих еще до того, как закончилась морская прогулка, а поднятые им волны подогнали к берегу не только плот, но и гниющий морской мусор. Попытка отойти подальше вглубь континента результатов не дала, сразу за пляжем начинались колючки, продираться через которые ночью не было никакой возможности.

      – Да и к лицу ли это благородному графу? – процедил Вок сквозь зубы. Потом крикнул во весь голос: – Кто тут есть поблизости? Не к лицу благородному графу рассиживаться на песке!

      Понял – кричит по-русски, и решил, что сидеть на песке графу все-таки к лицу. Не стоять же до рассвета, тем более что ноги от скрюченности на притворяющейся плотом мачте болели, как после марафона. Ощупав себя, Вок обнаружил мокрый носовой платок в кармане и короткий, почти церемониальный, меч у пояса. Ох – ведь он даже забыл об оружии, пока плавал и собирался сражаться с морскими чудищами. Вынул тонкое лезвие из ножен – вот как таким коротышкой отбиваться, если что? Не шпага, не сабля. Владеть такой штукой Вок не умел, даже не знал, как она называется. Обернулся к воде, вспомнил мореплавание и решил считать штуку кортиком.

      Лежанку удалось организовать, вырыв горстью ямки под плечо и бедро, насыпав