Товарищ маркетолох. Маркел Мастроянин

для учеников российских школ, работы можно оформлять на русском языке опять же, и, самое-самое, что меня тогда и привлекло, так это – гранды на обучение в американских университетах. Ну дурак был, что тут скажешь. Думал тогда, что корка забугорного вуза с полупинка откроет мне двери в любую престижную компанию и, тем самым, обеспечит моё безбедное существование по самый гроб жизни. А тема… Тема была выбрана, честно говоря, поначалу чисто из конъюнктурных соображений. Даже тогдашним подростковым умишком я сообразил, что пиндосы должны были обязательно хотя бы обратить внимание на работу с подобным названием, а там…

      – Понятно, Марк, раскрывая тему вы, вероятно, слишком увлеклись и в силу присущего от рождения аналитического склада мышления и, в особенности, юношеского максимализма, представили моим заокеанским коллегам результаты, которые им не столько совершенно не понравились, сколько даже просто взбесили. Как сейчас помню заголовки новостных лент того периода, – в этом месте учёный консультант прикрыл от удовольствия глаза и с блаженной улыбкой на устах и в самом деле процитировал вслух несколько заголовков из американских газет десятилетней давности, дословно переведенных впоследствии почти всеми российскими изданиями либерастического толка.

      – «Советская пионерия возрождается из пепла в путинской России», «Доктор Джекил и мистер Хайд в одной рязанской спецшколе», «Реинкарнация Павлика Морозова в деревне Канищево»… А, кстати, Марк, вы не знаете, причём тут бедный Павлик?

      – Вам смешно, а у меня в те дни и дня не проходило в школе без драки. И да, школа-то была у меня, самая что ни на есть обычная. Разве только что с легким уклоном в сторону английского. Почему дрался? Так, было значит за что. Всё-таки не забывайте, я был тогда типичным подростком с полным набором полагающихся такому возрасту комплексов и романтических мифов. Нет, вы только представьте себе, вам шестнадцать лет, осознанный интерес к противоположному полу, а тут тебя на каждом углу то пионером обзывают, то Павликом нарекают, а то и Флаконом кличут…

      – Прости меня Господи, Марк, я не совсем понял. А Флаконом-то за какие такие грехи?!

      – Ну как же, как же, товарищ подполковник, я ведь был доктор Джекил и мистер Хайд в одном флаконе! Во-во, вы ржёте, а мне тогда совсем не до смеха было, вы уж поверьте!

      – Ради бога простите, Марк! Так и тянет попросить разъяснений ещё и по поводу Павлика Морозова, но теперь лучше воздержусь. Поясните мне в таком случае, пожалуйста, другой момент. Почему же вы тогда, несмотря на все эти, не побоюсь высказаться таким образом, шекспировские коллизии, не оставили эту тему и, более того, все эти годы вновь и вновь постоянно к ней возвращались?

      – Ну уж нет, товарищ подполковник, я всё-таки для начала покончу раз и навсегда с этим Павликом, чтоб он трижды перевернулся там в своём гробу! Понимаете, всё было прямо как в детской песенке, помните? Рыжий, рыжий, конопатый убил дедушку лопатой! Блин, до чего же всё-таки у вас в Союзе были кровавые мультики!