Хроники полета на Марс 2078. Валерий Иванов

на заумность друга он не решился, терять времени на первые и не первые уже дни полета не хотелось.

      – Это вам Джоанн так сказала? – Ястребов все же не удержался от сарказма.

      – Нет, это мое личное мнение, – ответил итальянец.

      – У-у брат, да у тебя, я вижу, нервишки. Ничего, полтора годика на Марсе среди пяти человек, в общем, это тебе не в казарме с ее марш-бросками.

      – È, russo, sempre in dubbio in italiano logic,2 – без злости отшпарил Луалазье, – я был в армии, – добавил лингвист, защищая себя.

      – Полгода?! Друг.

      – Шесть месяцев, – с гордостью утвердил итальянец. – У нас идут в армию, чтобы отдать долг. А не по принуждению…

      Луалазье хотел задеть по самолюбию российского пилота, но того трудно было чем уязвить. В рубке снова появился Янсон.

      – Господа астронавты, – сказал он.

      – Предлагаю что-нибудь перекусить, на камбузе, потом, кто захочет, может отдохнуть. А завтра будет рабочий день. И 6 октября по полудню у нас отчет на Землю о проделанной работе. Я имею в виду телеэфир экипажа с Землей.

      Янсон имел мощное телосложение. Нижняя губа его чуть была больше, что по физиогномике представляло натуру упрямую, однако, и любвеобильную. Приплюснутый большой нос Янсона говорил о его добродетели, уши без мочек. Острый взгляд. Все говорило о мудрости. Луалазье полностью противоречил старшему члену экипажа. Они сходились лишь в остроте внутреннего восприятия.

      – Это очень важно, – воодушевленно произнес итальянский ученый, – этого никак нельзя пропустить.

      У Луалазье после разговора с Ястребовым заметно поднялось настроение. Однако лингвист был скорее скептик, чем острослов, что, впрочем, было очень заметно.

      – Представьте, нас увидят миллионы землян тогда, когда мы находимся в миллион миль от родной планеты.

      В его словах улавливалась нотка грусти.

      – Не переживай, Домин, меня не бывало дома по полтора года, и ничего. Всегда возвращался обратно. Я нес службу даже без отпуска, представляешь, Дон? – сыронизировал Ястребов, хотя у него не было никакого желания шутить. Но итальянец не понимал русского юмора.

      – Вот вернешься, женишься, – Ястребов старался приподнять настроение Луалазье, расплываясь в дружелюбной улыбке. Он перевел взгляд. Напротив него за столом сидела Джоанн.

      – У меня нет невесты. Questa tenuta, сеньор.

      – Что же так?

      Ястребов отправил в рот последний кусок сардельки и через трубочку хотел попить остывший кофе.

      – Это долгая и, я считаю, неинтересная история, – итальянский астронавт доел котлету и закрыл обеденный контейнер.

      Ястребов заметил, он не дотронулся до стаканчика с кофе.

      – Все же, что дальше?

      Ястребов, как и остальные члены экипажа, закончив трапезу, молча ждал, что скажет Доминик.

      Корабль двигался в оперативном режиме. Времени на разговор было теперь предостаточно. Кухонный блок включал стерилизованный воздух, здесь можно было даже затянуть немного ароматизированного дымка.

      – У нас много времени, амигос, и если тебя

2

       Вы, русские, всегда сомневались в итальянской логике.