Дети Луны. Рушель Блаво

расстроились: вандализм для них абсолютно неприемлем. Но Артем, когда они его обвинили в этом, все категорически отрицал. Более того, мальчик вообще отрицал, что куда-то ходил по ночам, но ведь родители сами видели, своими глазами! Обескураженные враньем сына (а они никогда раньше не замечали, чтобы парень врал), родители наговорили того, чего и сами не хотели, а слова «Убирайся вон!» оказались последней каплей: парень ушел, громко хлопнув дверью, и вот уже два дня не появляется. Михаил Валерьевич сказал, что им с супругой прекрасно известно, где он – Артем живет у своего друга, там очень интеллигентная семья, и все в порядке, если так можно сказать о сложившихся обстоятельствах.

      Разумеется, то, что мальчик жив и здоров, что он не прячется где-нибудь среди страшных маргиналов, – это очень важно, но ему необходимо вернуться домой, необходимо наладить отношения с родителями. В том, что Артем не громил надгробия, я абсолютно не сомневался. Честно говоря, мне вообще не очень понятно, почему родители не поверили мальчику, если раньше он никогда не врал. Конечно, все когда-нибудь бывает в первый раз, но зачем же сваливать все грехи на парня всего лишь потому, что он одевается не так, как вам бы хотелось!

      Так, кстати, очень часто бывает, – людям оказывается очень сложно выйти из власти стереотипов, главный из которых, отец всех стереотипов и несчастий, к которым эти стереотипы привели, – ксенофобия, то есть неприятие (отвращение, страх) чужого. В нашем представлении часто во всех бедах оказываются виноватыми те, кто не похож на нас – не так говорят, одеваются, ведут непонятный образ жизни и т. п. Вот и Артема родители обвинили в вандализме и перестали доверять ему только потому, что он одевается как гот и бродит ночами по кладбищу.

      В общем, провел я разъяснительную беседу с родителями, показал им, что это они виноваты перед мальчиком, и отправился в гости к другу Артема, где тот сейчас проживал. Общение с Артемом сразу же убедило меня в справедливости моего предположения – мальчик был абсолютно искренен: он не громил могил и понятия не имел о своих хождениях по ночам. А значит, Артем – лунатик, что для четырнадцатилетнего мальчика вполне нормально.

      Я убедил Артема простить родителей, объяснил ему, как им трудно воспринять то, что им чуждо, что они действительно видели, как он ходит по ночам, а про то, что это может быть сомнамбулизм, им и в голову не приходило. Артем, кстати, легко мне поверил, потому что ему самому было непросто осознать, что он ходил во сне.

      Однако сомнамбулизм Артема был лишь предположением, пусть и наиболее логичным. Если это предположение не подтвердится, придется искать другое решение вопроса. Поэтому я, вернув парнишку в семью, остался ночевать в большом и удобном доме Михаила Валерьевича. Я очень рассчитывал, что если Артем – сомнамбула, то он пойдет бродить в первую же ночь – должен сказаться стресс. Так оно и получилось.

      Мы втроем, я и родители Артема, пронаблюдали, как мальчик в готическом одеянии и «боевой» раскраске черной тенью