Волчья стая. Повесть. Валерий Николаевич Ковалев

тишину в рубке разорвали колокола громкого боя и грохот матросских сапог по трапам.

      Неизвестный корабль выбросил белесую шапку дыма, взял курс на «Сибирякова» и через секунду над его рубкой с шорохом пронесся первый снаряд. Разорвавшийся далеко сзади.

      В ответ ударили пушки ледокола.

      Неравный бой длился недолго. Несколько, последовавших за пристрелочным выстрелом залпов крейсера, разрушили сначала носовые, а затем и одно из кормовых орудий советского корабля. На палубе взорвались бочки с бензином, и начался сильный пожар. Подойдя на расстояние в двадцать кабельтовых, рейдер принялся расстреливать ледокол практически в упор, не обращая внимания на его ответный огонь, ведшийся из оставшейся «сорокопятки» и зенитных пулеметов.

      За это время радиостанция «Сибирякова» успела послать в эфир сообщение о том, что он ведет бой с вражеским крейсером, после чего вышла из строя.

      Когда по приказу тяжело раненого Качаравы механики открыли кингстоны горящего корабля, и тот стал погружаться в пучину, оставшиеся в живых спустили за борт две спасательные шлюпки, надеясь добраться на них до острова Белуха, находившегося в десятке миль от места сражения.

      Однако первая из них была расстреляна зенитными установками крейсера, а вторая взята на абордаж командой спущенного с его борта катера.

      И здесь, практически безоружные русские моряки вновь оказали сопротивление, в результате которого трое из них погибли, а оставшиеся двадцать, были пленены и доставлены на рейдер.

      Когда на месте гибели «Сибирякова» осталась бешено вращающаяся воронка с лопающимися на ее поверхностью пузырями и остатками догорающего бензина, «Адмирал Шеер» привел орудия главного калибра в исходное и, набирая ход, взял курс на Диксон.

      Через час, в технологический отсек трюма, куда поместили остатки команды ледокола, в сопровождении лейтенанта-переводчика и вооруженной охраны спустился Меендсен-Болькен.

      – Встать свиньи! – заорал здоровенный унтер-офицер с автоматом и пинками поднял на ноги, мрачно сидевших у переборки пленных.

      Некоторое время капитан 1 ранга брезгливо разглядывал мокрых и обожженных пленных, а затем издал возглас удивления. Среди них была молодая светловолосая женщина в форменном кителе и черной короткой юбке.

      – Макс, – кивнул Меендсен-Болькен молчаливо стоящему переводчику, – спросите у фрау, кто она?

      Тот, сделав шаг вперед, задал вопрос и женщина, с вызовом глядя на немцев, что-то ответила.

      – Она военный врач и была приписана к кораблю русских.

      – Да, неважно у них обстоят дела, – хмыкнул командир. – А фрау совсем недурна, не так ли, Макс?

      – Так точно, господин капитан. Я бы сказал даже наоборот. Красива.

      – А теперь спросите, есть ли среди этого сброда командир или кто-нибудь из его помощников?

      С трудом подбирая слова и картавя, лейтенант задал очередной вопрос. Сгрудившиеся у переборки люди молчали.

      – Не желают отвечать, – пожал плечами он. Все они явно коммунистические