Волчья стая. Повесть. Валерий Николаевич Ковалев

все свободные от вахты улеглись на жесткие топчаны, старшина свернул самокрутку, закурил и обратился к лежащему рядом Вихрову.

      – Сань, – травани чего-нибудь на сон грядущий.

      – Это можно, – чуть подумав, ответил тот. Радист отличался неиссякаемым чувством юмора и в свободное от вахты время развлекал друзей всевозможными морскими байками, которых знал великое множество.

      – Наш «охотник» зашел тогда в Полярный, – закинув руки за голову, начал рассказчик. – Ну, и что б братва не бузила, (в увольнения не пускали) замполит решил устроить соревнования с моряками из подплава. Рядом с нами, на пирсе, стояла «щука». Он сходил на нее и поговорил там со своим коллегой. Тот и предложил перетягивание каната. Как самый популярный вид спорта на флоте. После «козла», естественно. Оговорили все вопросы и определили приз – десять банок сгущенки.

      Утром, после завтрака, все наши, кроме вахтенных и команда лодки собрались на пирсе.

      Боцмана притащили мягкий швартов и растянули по пирсу. Затем с разных сторон за швартов ухватились по десять крепких мореманов и, по знаку судьи, стали тянуть его в разные стороны. А мордовороты еще те, многие «огребали полундру» по седьмому году.

      Канат натянулся как струна и с переменным успехом стал ползти то в одну, то в другую сторону. Все это время толпа собравшихся на пирсе болельщиков, подбадривала спортсменов и оглушительно орала. Большинство прочило победу подводникам. Ребята там были поздоровше.

      Но ни тут-то было, мы пошли на хитрость. Еще до сигнала судьи, трюмный с «охотника» – Вовка Ландик, находившийся среди болельщиков, незаметно захлестнул конец швартова позади нас, за неприметную «утку» на пирсе. И всякий раз, когда победа клонилась на сторону противника, она стопорила ход каната. Это давало нам несколько секунд передышки, и мы тащили его обратно.

      В один из таких моментов, когда противник чуть выдохся, наш боцман дал отмашку и, чуть попустив швартов, мы резко рванули его в сторону. Не удержав равновесия, подводники, в полном составе, повалились на пирс и были утащены за роковую черту. Мы уж предвкушали радость победы, но не тут-то было. Ландик не успел освободить швартов и судья засек, что он привязан к «утке». Дело едва не дошло до драки, но помешали офицеры. В итоге Вовку отправили на «губу» и приза нам не досталось.

      Но самое интересное то, что «утку» подводники своротили почти напрочь. И это при том, что она рассчитана на удержание корабля!

      – М-да, – задумчиво пробормотал старшина, покуривая самокрутку – это все от нервов.

      – Как это? – спросил кто-то из молодых.

      – А очень просто. При нервном напряжении, сила удваивается. Я сам знаю один такой случай.

      – Расскажите, товарищ старшина, – попросил сверху Папанов.

      – Стрелять ты Серега не горазд, а байки слушать любишь, – хмыкнул Юркин.

      – Да, ладно, Жора, чего там, расскажи, – поддержал матроса Вихров.

      Ну, так и быть, слушайте.

      Было это в Новороссийске, в самом начале войны. Я тогда служил комендором на эсминце, и мы вышли