Лицо. almerto

присмотрел уже? Я про семью.

      Киваю, краснея по полной.

      – Рябиновую?

      Киваю вновь. Мне бы хотелось иметь от нее малыша. Но вряд ли она будет к этому готова. Вся в вечных делах и зарабатывании денег. А еще ей нравятся групповухи. Случайно обмолвилась Женя.

      – А твоя то медсестра тебя что, не устраивает? Женька, она и в Африке Женька. Зажми… трахни… – сказал Дмитрий Васильевич, хлопнув себя по губам за мат и рассмеялся. – И она за тобой хоть на край света.

      Смеюсь над ним, негодующее шутя.

      – Ну эк вы загнули, так нельзя. А как же конфетно-букетный период?

      Тот махнул рукой.

      – Ага, только не у нас, врачей. Мы можем случайно коробку принести только не с конфетами, а с инструментами.

      Смеемся вместе. Он хлопает меня по плечу и удивленно охает:

      – Ох, какой ты стройный да изящный, как твои золотые пальчики.

      Вновь смущаюсь, украдкой прячу руки за спиной.

      – Не смущайся, не смущайся. Думал, что ты поплотнее, а в тебе словно и жизни то нет. Ты хоть питаешься? Одни кости… ничего себе?

      Он с силой смял мои плечи, встав позади, а затем и талию невзначай, резко выпустив мои плечи, так что я покачнулся, и удержался лишь на ногах из-за того, что он обхватил сильными руками талию. Дмитрий Васильевич сзади задышал чаще и я задергался от его объятий.

      – Мда, по ощущениям, словно девушку держу в объятиях. Халат все закрывает. Феликс, ну, так нельзя. Гею можно быть таким, тому, что снизу.

      Мотаю головой и он наконец выпускает меня из своих объятий.

      – Да что вы все меня трогаете? Дмитрий Васильевич, прекратите, не люблю я такое.

      Он был красным и меня удивило, что его можно чем-то смутить. Даже приятно на миг стало. Хоть ему не очень было приятно, и то ладно. Но судя по тому, как он сделал шаг ко мне, неприятным ему ничего не было, потому я быстро выставил перед собой ладони и процедил уже грубее:

      – Я знаю, что вы любите оба пола, но давайте ко мне вы не будете относится с увлечением моего тела. Мне это неприятно.

      Он поспешно кивнул и одернул себя.

      – Что-то я совсем заигрался, вы правы. Надо скинуть напряжение, вот сегодня же и скину. Кстати, чтобы вы знали, у нас на этой неделе будет новенький. Прошу вас принять его как подобает в нашем дружном коллективе. Надеюсь, вы помните, Феликс, что вас чуть не с овациями встретили даже в аэропорту.

      Кивнул с улыбкой:

      – У вас не было диагноста. И вы не…

      Он поднял руки, словно защищаясь:

      – Умоляю, вы до сих пор у нас самый востребованный врач и ученный. И мне не пересчитать все заслуги, что вы уже нам оказали, и главное, вовремя. Что уж говорить о том, что сложнейшие операции, на которые мы раньше отправляли за границу к нашим постоянным коллегам, теперь легко выполняете сами. Это ли не доказательство вашей компетенции! И ни разу мы не ударили лицом в грязь. И притом, вы наш. А это о многом говорит.

      Он ушел, оставив меня в большом смущении.

      Евгения забегала по кабинету, готовя меня к последней операции. Сейчас мы поедем в другую больницу. Пациент