Высокие отношения. Михаил Олегович Рагимов

было туго замотано в колбаску, как раз по размеру тайничка. Снова волшебство?

      – Шлюхи, они такие! Особенно в «Русалке». Садись, счетовод. Много не возьму, вижу, что потратился.

      Лукас молча ссыпал сдачу с золотого в кошель, метнув пару медяков «ночному» в лицо. Тот, конечно же, монеты поймал.

      – Давай к «Драному Башмаку», не доезжая квартал, остановишься.

      – Поехали…

      До нужного перекрестка доехали в молчании.

      – Бывай, друг! – махнул Лукас на прощание.

      – Удачи, счетовод! – отсалютовал хлыстом извозчик, и повозка покатилась дальше, завершая свой ночной маршрут по улицам Сиверы.

      *****

      Изморозь медленно добрел до переулка, выводящего на кабак… И остолбенел.

      Возле «Башмака» толпилось с пару дюжин стражников. Размахивали руками, тыкали пальцами, что-то обсуждали. Звучало «убили», «вырезали к херам», «поножовщина» и прочие, совершенно не радующие слова с привкусом свежей крови. Хуже всего, что в словах стражи звучала неприкрытая радость. Справедливо! Рейни достал многих…

      Распахнулись двери. Из кабака вынесли носилки, накрытые окровавленным полотном. Под холстом угадывалось тело. Еще одно у входа, распростерто на брусчатке. Фуззи или Вуззи? Ого! Беднягу грохнули коротким копьем, да так, что острие насквозь прошло и попало меж камней, пришпилив тело к мостовой.

      Лукас перевел взгляд на второй этаж. Чудом сдержал вопль. Из окна, с выбитой рамой – словно катапультой жахнули – свисала Иветт, повешенная на собственной косе. Из распоротого живота свисали кишки причудливой гирляндой.

      Изморозь попятился. Не хватало сейчас только попасться на глаза стражникам!

      В спину больно ткнулся клинок.

      – Только не ври, крысеныш, что ты здесь ни при чем, – жарко дохнула в затылок Марселин. – Ты слишком вовремя ушел, чтобы быть ни при чем.

      – Будешь смеяться, но я действительно ни при чем, – ответил Лукас, понимая, что девушка ему не поверит. – Ты мне в спину тычешь вилкой или чинкуэдой?

      – А тебе не все равно, крысеныш? До печени всяко достану. Но… – убрала вдруг оружие Марселин.

      Лукас потер спину рукой, еще не веря, что, кажется, еще малость поживет. Обернулся.

      – От тебя бабой прет. Сладкой неместной бабой, – разъяснила воительница. – Аж завидно, какой сладкой! Растай, Изморозь, и понадежнее. Беги к Йоржу или Мастеру. Или просто беги, и подальше. Не хочу, чтобы еще и тебя убили. Обидно будет остаться одной в этом сраном городе.

      Глава 2. Мера цемента, четыре меры песка…

      Хото проснулся чуть свет. Привычка! В Сивере лето долгое – две трети года. И лучше вставать еще затемно, чтобы к рассвету добраться до рабочего места. Потом три-четыре часа работы, и солнце забирается на небо. И начинает со всей дури жечь и печь.

      Тогда собираешься, идешь раскаленными улицами домой, а после долгого обеда, снова на работу… Ну или спишь в тени, прям у дома, на котором идет работа. Дурацкий график, дурацкий город, дурацкая погода…

      Сегодня смысла в столь раннем подъеме