Атрия. Осколки песочных часов. Наташа Ридаль

Джада. Казалось, что из семнадцати лет жизни не меньше половины Саша прожил в мире звуков, которые рождались в его голове и складывались в удивительно красивые мелодии. Он любил слушать истории Ворвика и порой обсуждал с ним такие книги, какие сын вольного человека не мог прочесть в деревенской школе. Как и Лика, юноша знал наизусть стихи Фьорда Паттера и перекладывал их на музыку. Получались замечательные баллады. Когда по вечерам он играл на флейте, а Лика пела, даже черствый Арвин иной раз украдкой смахивал слезу.

      Зима оказалась суровой, и труппа снова спустилась с гор на побережье, где не было таких пронизывающих ветров, а бананы спасали от голода…

      Гаюс Липп

      – Это не я, – устало произнес Гаюс. – Глупо отрицать, что я собирался его убить. Но не ядом! Ваши люди отобрали мой кинжал.

      Тролл мерил шагами библиотеку, которую ему выделили для допроса подозреваемых. На первый взгляд помещение казалось небольшим, однако занимало два этажа с обходной галереей на уровне второго. На галерею вела узкая деревянная лестница. Здесь не было окон, лишь бесконечные стеллажи с книгами, украшенные искусной резьбой, которая покрывала также перила и потолок. Шоколадный оттенок древесины создавал в библиотеке приятную атмосферу уюта и тепла. Над столом с массивной квадратной столешницей висел изящный железный светильник.

      Гаюс Липп, закованный в кандалы, потупившись сидел напротив Пия.

      – То есть, вы признаете, что планировали убийство императора? – констатировал мастер порядка, бросив быстрый взгляд на молодого помощника, который тут же сделал пометку на листе бумаги, лежавшем перед ним на столе.

      – Суд вольных людей приговорил Друэлла Хорти к смерти за преступления, совершенные против своего народа.

      – Негласный суд мятежников, восставших против императора, – уточнил Тролл, и Пий снова черкнул пером.

      – Хорти узурпировал власть, отнял тысячи жизней. Думаете, мы не знаем, что он заставил детей работать на плантациях и в шахтах? Он и его инициаты заслуживают смерти. Мне жаль, что меня опередили. Но еще сильнее я сожалею о том, что в Атрии ничего не изменится.

      – У вас есть предположения, кто мог подсыпать яд в кубок императора? – помолчав, спросил Тролл. – Вы ведь знакомы со всеми находившимися в тот момент рядом с Хорти. Кто, по-вашему, на это способен?

      Пий занес перо над листом и замер. Гаюс криво усмехнулся:

      – Вы – мастер порядка, вот и предполагайте. Я ничего не видел, и мне нечего добавить.

      – Как давно вы знаете госпожу Фрею?

      – Не сказал бы, что я хорошо ее знаю, – Гаюс бросил угрюмый взгляд на Пия, застрочившего пером.

      – Вам известно, что она подвержена неконтролируемым приступам ярости?

      – Нет.

      – Вы встречались с кем-либо из гостей императора после войны?

      Гаюс, насупившись, промолчал.

      – Господин Липп, – проговорил Тролл, взглянув прямо в лицо молодого человека, – вы – государственный преступник,