Орк: Вторая жизнь. Убийца эльфов. Властелин островов. Ростислав Марченко

тех, кто за меня болел, были явственно слышны на фоне гомона одобрения – все было сделано правильно и красиво. Кнуба расцвел. Круг – это суд богов. Мой папаша теперь не затаит зла: ведь если бы его сына-новика в судном поединке укокошил полноценный воин, как отцу объяснить, что парень сам настоял на дуэли? А тут все сложилось как нельзя удачнее, боги виновника ссоры, можно сказать, сами указали. И у судьи нет никаких проблем.

      – Так. Вы воина храброго для погребения приготовьте. – Это он коллегам убитого, что подошли к телу. – А доспех и оружие его – победителя добыча. Снимите и отдайте. Не стоит ему самому снимать, храброго противника унижая. Не на поле брани сошлись. То, что на ладье осталось, родственникам вернете.

      В поле зрения появилась плачущая мать, начавшая душить в меня в объятиях. Рядом переминалась с ноги на ногу Эрика.

      Хлопок по спине от Снорри.

      – Молодец, парень. Как ты его! А не самый плохой воин был. Доспех у тебя интересный. Не видел такого еще. Под кожей сталь? Хитро… Что у тебя за меч, покажи?

      Я дал посмотреть. Снорри охнул:

      – Ты где умудрился такой меч выкопать?

      – Нигде. Обломок меча перековал. Про сталь пояснять не надо. Уже знаю.

      – Сам?

      – Нет, конечно. С Ансгаром на пару ковали.

      – Какой тебе надо, тоже ты решал? И доспех?

      – Да.

      Знакомый смешок:

      – Говорил я тебе про твой источник бед. Так он, оказывается, может быть источником и чужих бед.

      Рядом, опираясь на копье, доброжелательно ухмылялся колдун.

      – Не надумал?

      – Надумал. Вернутся походники, поговорим.

      Снорри продолжал рассматривать меч. Колдун вежливо, но требовательно протянул руку, взял оружие, внимательно осмотрел. Со свистом крутанул. Покачал головой:

      – Хорош. Ишь, змей какой. Давно я этой стали не видел, очень давно, а мечей, похожих на этот, еще дольше. – Склонив голову, отдал мне. – Меч первый раз после перековки кровь попробовал?

      – Да.

      – Нареки его. Не медли.

      Цзянь я так и назвал: Блодорм, Кровавый змей.

      Доспехи, щит и меч убитого мне отдал Рольф.

* * *

      Шесть суток спустя я стоял в карауле. Походников пока не было.

      На фамильную башню я поставил одного из бывших углежогов, которые после учиненной мной расправы над их мятежными коллегами стали идеалом рабов, особенно когда я отдавал распоряжения. До этого у Края были проблемы с безукоризненным, точным и в срок исполнением его распоряжений. Ничего удивительного: на фоне страшноватых братьев его доброта не смотрелась, хотя избить мог и он. А как писал еще Макиавелли, страх в деле управления гораздо надежнее любви. Если не переборщить.

      Когда юноша, еще недавно слывший не в меру добрым, прибывает из короткой инспекционной поездки залитый кровью по самые уши, это производит неизгладимое впечатление. После моего визита на заимку углежогов саботаж рабов как бабка отшептала. Поединок с не в меру наглым бастардом резко повысил