10 минут 38 секунд в этом странном мире. Элиф Шафак

похороны. Камфара и ладан. Музыка и цветы – особенно розы. Огненно-красные, ярко-желтые, темно-бордовые… Классические, всегда актуальные и непревзойденные. Тюльпаны слишком величественны, нарциссы чересчур нежны, а от лилий хочется чихать, зато розы идеальны – сочетание пылкой притягательности и остроты шипов.

      Потихоньку занимался рассвет. Над горизонтом протянулись разноцветные разводы – персиковое беллини, мартини с апельсином, клубничная маргарита, ледяной негрони – полосы с востока на запад. Спустя всего несколько секунд призывы на молитву из окрестных мечетей огласили округу, и все они звучали вразнобой. Вдалеке Босфор, проснувшись от своего черепашьего сна, мощно зевнул. Рыболовецкое судно, возвращавшееся в порт, дымно кашлянуло двигателем. Тяжелая волна лениво покатилась к городскому берегу. Когда-то этот район был украшен оливковыми рощами и инжирными садами, однако все это сровняли с землей, чтобы освободить место очередным зданиям и парковкам. Где-то в полутьме залаяла собака – скорее из чувства долга, чем от волнения. Поблизости смело и громко защебетала птица, в ответ ей выдала трель другая, но уже не так радостно. Рассветный хор. Теперь до Лейлы донесся грохот автофургона по рябой дороге – он пересчитывал одну яму за другой. Скоро гул утреннего движения станет оглушительным. Жизнь в полную силу.

      Когда она еще была жива, Текила Лейла всегда немного удивлялась и даже расстраивалась, если люди с большим удовольствием и одержимостью рассуждали о конце света. Казалось бы, как человек в здравом уме может настолько верить в эти сумасшедшие сценарии: астероиды, метеориты и кометы, повергающие планету в хаос? По мнению Лейлы, апокалипсис далеко не самое страшное. Вероятность мгновенного и полного уничтожения цивилизации пугает вовсе не так сильно, как простое осознание, что кончина отдельного человека не имеет никакого влияния на окружающий мир и жизнь будет идти своим чередом – с нами или без нас. А вот это, как всегда казалось Лейле, действительно жутко.

      Бриз изменил направление и подул в сторону футбольного поля. Тогда-то она и увидела их. Четверо мальчишек-подростков. Любители копаться в мусоре – ранние пташки, стремящиеся перерыть все барахло. Двое везли тележку, наполненную пластиковыми бутылками и смятыми банками. Еще один, ссутуленный и на полусогнутых ногах, тащился чуть позади – он волок запачканный мешок, в котором лежало нечто очень тяжелое. Четвертый, явно их предводитель, вышагивал впереди с нарочито важным видом, выпятив тощую грудь, – он походил на воинственного петуха. Они направлялись прямо к ней, подшучивая друг над другом.

      Идите, идите.

      Остановившись возле мусорного контейнера на другой стороне улицы, они принялись копаться в нем. Бутылки от шампуня, пачки от сока, ванночки от йогуртов, коробки от яиц… Каждое сокровище вытаскивалось наружу и укладывалось в тележку. Их движения были проворными и умелыми. Один нашел старую кожаную шляпу. Рассмеявшись, он надел ее на голову и, засунув руки в карманы,