Библиотека в Париже. Джанет Скеслин Чарльз

день, а ты уже измучилась. У тебя ведь не начался приступ головной боли?

      – Я в порядке, папа́.

      – В твоем возрасте, – заговорил он нежно, – мы с маман просто старались пережить войну и горевали по друзьям и родным. Тебе всего двадцать, и мы хотим, чтобы ты наслаждалась молодостью, нашла кавалера, ходила на танцы, а не трудилась, как рабыня на какой-то книжной фабрике.

      – Папа́, прошу, только не сегодня…

      Всю мою жизнь родители говорили о войне, и их слова рикошетом сыпались вокруг: танки и окопы, горчичный газ и искалеченные солдаты…

      – Хорошо, поговорим о чем-нибудь другом. Поскольку ты теперь будешь работать по воскресеньям, я пригласил одного знакомого на ужин в среду. Этот утверждает, что любит читать!

      Глава 6. Одиль

      Каждое утро перед открытием библиотеки я заглядывала в разные отделы. В понедельник я договорилась о встрече с мисс Уэдд, бухгалтером, которая славилась острым умом и восхитительными лепешками. Когда она склонилась над гроссбухом, я увидела, что в узел ее каштановых волос воткнуты три карандаша. После того как она объяснила мне строки расходов – на все, от угля и дров до книг и клея для переплетов, – я спросила, можно ли кое о чем ее расспросить. У меня появилась некая идея насчет ежемесячного информационного бюллетеня, составление которого мисс Ридер вменила мне в обязанность. В дополнение к обычным академическим обзорам и спискам наиболее востребованных книг мне хотелось включить что-нибудь более личное о читателях и персонале.

      – Какие книги вы любите? – спросила я, приготовив блокнот.

      – В школе мне нравилась математика. В числах я всегда видела больше смысла, чем в людях. Поэтому мои любимые книги – это книги древних греков, Пифагора и Гераклита. Мы ведь до сих пор пользуемся их идеями. Я ведь не такая, как Борис и мисс Ридер. Я не люблю общаться с людьми. – Мисс Уэдд воткнула в волосы четвертый карандаш. – Но я надеюсь, что и мой вклад имеет значение, пусть небольшое. Уже больше десяти лет я заполняю страницы отчетами о вкладах щедрых дарителей и служащих, работающих долгие часы, только я пишу вертикальные строчки, а не горизонтальные.

      Расспрашивать мисс Уэдд было все равно что наблюдать за расцветающей розой: она распрямлялась, лепестки ее щек розовели от страсти.

      – Спасибо, – поблагодарила я, радуясь тому, что выбрала именно ее. – Читателям понравятся ваши ответы, а мне теперь хочется прочесть Гераклита.

      И еще я наслаждалась тем, что узнавала своих коллег. Во вторник я провела некоторое время с Питером, единственным человеком, достаточно высоким для того, чтобы дотягиваться до верхних полок. Выкладывая на тележку книги по номерам, он подбирал десяток за то время, пока я находила две. Он был сложен как боксер, но, когда слышал за полками заботливый голос мадам Фрот: «Питер, милый, ох, Питер…» – тут же сбегал в туалетную комнату, чтобы спрятаться от влюбленной читательницы.

      В среду я отправилась в детский зал, где вдоль стен стояли невысокие полки, а перед камином сгрудились маленькие столы и стулья. Хотя я